Ритуал

Нечаева Екатерина

– Еще что-то снилось?

– У меня болит ладонь, Тай. Иногда мне кажется, кровь демона, которой мы тогда обменялись, бежит в ней, как сотня плотоядных муравьев.

Я вздрогнула. Рука у меня тоже изредка побаливала, я все чаще замечала, что то и дело расчесываю ладонь, щупаю пальцами несуществующий шрам. Словно это была нестираемая метка, которую нам оставил демон. Об этом ни в одном фолианте сказано не было.

– И да, мне снилась… – зло продолжила Феолески. – Мне снилась ты! Я по-прежнему была заперта в том круге. И испытывала презрение, отвращение к маленьким хитрым зверькам, которые сотворили это со мной. И знала, что выберусь и расквитаюсь, потому что, обхитрив в одном, зверькам никогда не сравниться с делхассе.

Он даже людьми нас не считает, летунчик, – криво хмыкнула Риалис, постепенно приходя в себя.

– Ну а я? Что про меня снилось?

Она снова посмотрела на меня странным, задумчивым взглядом.

– Я была в том круге, а потом появилась ты. Ты сидела на краю стола и пускала цветные блики, порхающие по комнате. И это было красиво. В какой-то степени это даже восхищало его. – Я почувствовала, как по спине у меня побежали мерзкие колючие мурашки, сотня иголок, впивающихся в кожу. Ей снилось, как я тренировалась создавать иллюзии бабочек. Я не рассказывала ей об этом. – Для него мы все тонкие и изящные, ты же видела этого громилу, мы – коротышки по меркам демонов. Для него мы все, ну как эльфы для людей, даже больше. Мы что-то невероятно хрупкое, необъяснимое. Он не понимает тех, кто может создавать красоту. Ты такая боязливая, такая хрупкая, а умеешь подобное, ему хотелось не просто убить, а понять, впитать в себя то, что никогда не будет достижимо. Во сне ты сидела на краю стола, скрестив ноги, и с выражением любопытства пускала цветные порхающие блики по комнате, а он жаждал вырваться из круга, смять, сдавить тебя так, чтобы затрещали кости. Сдавить голову, впиться в нее горячими ладонями, вплавляясь в кожу, навредить, проникнуть в мысли, ощущения, сломать, смять то, что не понимает.

…Как же нестерпимо холодно, думала я. С чего я решила, что сегодняшний день был жарким? Меня бил озноб, и мне было так холодно, будто на окрестности обрушились заморозки.

– А ты не могла бы пересказывать не так подробно? – огрызнулась я.

– Да ладно, летунчик. Это же просто сны. Или нет? – с подозрением спросила она.

– А другие? Им что-нибудь такое снилось?

– Я не спрашивала. – Феолески с досадой махнула рукой. – Будут смотреть как на трусиху.

Это мне не польстило. Значит, в глазах всех я труслива, как дебильный кролик, со мной говорить можно. Я вздохнула, соображая:

– Мне кажется, что этот обряд… когда мы обменялись кровью, как-то соединил нас. Это как у нас с драконом, шхэн знает, на что способна сильная кровная магия. Может, когда сознания отрубаются, сны перетекают друг в друга, может, в это время его мучили твои воспоминания. Но как только демон выполнит клятву и уберется, наверняка все закончится. Ты бы лучше спросила у эльфа, может ли делхассе проникать в наши мысли. На всякий случай.

– Ясненько. Ясненько. Может, и спрошу.

– Тебе что, нравится эльф, и ты не хочешь выглядеть перед ним трусливой?

Феолески съездила мне по уху. Впрочем, дружески, врежь она мне по-другому, я бы из лазарета две недели не вылезала.

– И не вздумай никогда больше! Этого говорить! Поняла?!

Я согласно закивала. Странно было знать, что самоуверенная Феолески так сохнет по своему приятелю Алли. И еще грустно, наверно. Потому что вряд ли она ему скажет, а влюбиться в эльфа, по-моему, безнадежная тупость. Эльфы – сухие, строгие, вечный тип наставника. Всегда поправляющие, указывающие, беспутные, холодные, расчетливые, не подпускающие близко. В хорошие дни даже своеобразно остроумные, но всегда бесчувственные и сдержанные по отношению к «расам нашим меньшим». То бишь ко всем, у кого уши не напоминают лопухи. Впрочем, кто знает. Я не любила плохие концы, может, поэтому богиня Везения была моей самой любимой, хотя чаще других подкладывала мне свинью.

– Попробуй приворотное зелье, – наконец выдала я. – Ну как с тем…

Эту историю Феолески мне сама рассказала, потому что сама

и устроила, а наставник кое-как сумел замять и не допустить огласки. Если это была ее мелкая месть, уж не знаю, что она сделала бывшему возлюбленному. Один парень с ее факультета, то ли Баверк, то ли Маверк, постоянно таскал у нее укрепляющие зелья перед началом практических занятий. Адепт выходил в огороженные магическим полем пустоши и уже там мочил специально привезенных монстров. Этот Маверк был неплохим воином, но реакция слабовата. На зелья тратиться было неохота, и он «одалживал» их у Феолески. Он сдавал, не тратя ни медяшки, наставник ставил ему зачет, не тратя время на пересдачу. И все были счастливы, кроме самой Риалис.

И тогда она купила у знакомого алхимика концентрированное, абсолютно ничем не разбавленное зелье влечения, перелила в бутылочку из-под укрепляющего и поставила на старом месте. Маверк успел глотнуть достаточно, прежде чем понял, что в этот раз в бутылке что-то не то. Пожал плечами и пошел мочить монстров. Накрыло его как раз, когда он зашел в магический круг и увидел какую-то тварь. Маверку шхэново повезло, что наставник знал заклинание нейтрализации. Да и твари тоже. Концентрация зелья была такая, что привлекательными покажутся не только болотистые, склизкие, клыкастые монстры пустошей, но даже демон. Поучительная история заканчивалась тем, что после этого у Риалис никто и никогда больше ничего не одалживал без спросу.

– Ты про историю с Маверном? – рассеянно спросила она. – Я и без зелья могу понравиться…

– Ну да. Только тебя надо узнать получше.

– Заткнись, Тай. – Кажется, она обиделась. Тренироваться в утешении мне особо было не на ком, поэтому я часто выдавала первое, что в башку придет. Лучше б уж молчала, с удручающим постоянством подумала я.

– А как твоя месть?

– Месть? А, месть… – Феолески мерзко захихикала и потерла ладони. – Вот уж отомстила так отомстила! Вначале сомневалась, правда, может, не стоит, а потом подумала, что отступать поздно. Непередаваемое наслаждение! На демона не действуют никакие магические охранные контуры, он их снял и ходил в особняке этой сволочи, как у себя дома. Взял у него пару вещичек. Попугал немного. – Насколько я поняла, жертва ее мести была довольно важной шишкой, а ввязаться в скандал и запятнать имя своей семьи Риалис не собиралась. И этот тип, попортив всем немало крови, вполне мог оставаться безнаказанным и дальше. – Нет, видела бы ты выражение его лица, летунчик! Мне братишка пересказывал. Это что-то. Этот придурок еще к моему отцу заявился. За помощью. Ну ему, конечно, от ворот поворот, нечего приходить, мой папаша его терпеть не может. Раньше я не понимала почему… Еще недельку или две помучаю, чтоб подольше запомнил.

Риалис снова зашлась радостным смехом. Хоть кто-то счастлив. Демон меня убьет. Как там говорила Феолески? Сожмет мне башку и оторвет. Почему я? Почему не эльф? Я могла поспорить, что ушастого он ненавидел больше. Хотя чему я удивляюсь. Еще один тупой поворот судьбы, который размажет меня по стенке.

– А он не поймет, что это ты демона наслала?

– Да этот придурок не поймет даже, что это демон. Подумал, что к нему крутого наемного убийцу подослали какие-то разгневанные родители одной из совращенных дочерей. Эх, давно я так не веселилась, летунчик.

– Думаешь, демон меня грохнет? – все-таки не удержалась и спросила я.

– Попробует, – вполне серьезно согласилась она.

Всю ночь мне снились беспорядочные вспышки магических взрывов, липкая, льющаяся откуда-то сверху вода, заслоняющая окружающий мир, не дающая разглядеть опасность. Мокрая одежда сковывала движения, не давала колдовать, даже дернуться. А там, за пеленой дождя, рыскало чудовище – смутно различимая массивная тварь с выпирающими костяными позвонками и длинным, похожим на крысиный, хвостом. Тварь жадно втягивала воздух проваленным глубоко в череп носом, пытаясь найти меня.