Ритуал
Шрифт:
– Откуда она здесь? – нехотя спросила я. Неужели Феолески притащила, чтобы демоненку было с чем поиграть? Да нет, вряд ли.
– Поймал около дома. Забавный зверек.
Он наклонился, с легкостью схватил мерзкую кошатину и усадил себе на колени. Та вела себя смирно, видно уже успев понять, что вырываться бесполезно. Я снова отвела взгляд. Только бы не видеть, как он наиграется и оторвет ей голову. Я устроилась на подоконнике, больше в комнате сидеть было негде, не считая места рядом с демоном. Но место на кладбище и то более привлекательно. Может, стоит свалить и подождать на улице? Но делхассе вел себя пока тихо.
Напротив нашего был приземистый двухэтажный дом, окна забыли занавесить, и можно было разглядеть, что находится внутри: фортепиано, раскиданные на столе ноты, кресло с забытой на нем книгой. Кусок чужой жизни. Внизу куда-то торопились люди, богато одетые горожане, торговцы с передвижными лотками, мальчишки-газетчики. Демон, наверно, когда выполняет все приказы Феолески и остается в одиночестве здесь, тоже пялится на них. Повезло, что с улицы он притащил кошку, а не прохожего.
Наверно, странно смотреть на голубое небо, когда он привык к лиловому. На карнизах домов ворковали голуби, на подоконниках стояли кадки с цветами, и город казался сонным, мирным, как островок полного, невероятного покоя. Миролюбивые жители, которые и мухи не обидят. Мы все ему наверняка кажемся легкой добычей, как стадо откормленных, сытых овец. Я обернулась, искоса взглянула на демона и почувствовала, как шевелятся волосы на затылке. Он смотрел на меня, уставился напрямик, и в его глазах не было ничего человеческого. Помню, когда я была маленькой, в наш город приехала ярмарка, и родители повели меня смотреть представления. Повсюду были клоуны, играла музыка, я обожралась сахарной ваты и мороженого до колик в животе, а потом мы купили билет в зверинец. У тигра, который смотрел на меня через прутья клетки, был такой же напряженный, нечеловеческий взгляд знающего свою силу хищника.
В груди стало холодно-холодно и как-то совсем пусто. Делхассе, наверно, ближе к зверям, чем к людям, хоть и умеют говорить. Подвид разумных животных. Догнать, вонзить когти, уничтожить. Нет, он не хотел убивать бедную кошечку, с ней он, наоборот, чувствовал звериное родство. Милый демоненок хотел убить меня. Жаждал.
Я медленно поднялась и осторожно направилась к двери, очень аккуратно, словно несла себя, как треснувший кувшин.
– Уже уходишь? Я тебя так пугаю, козявка?
Я злобно обернулась. Делхассе крался за мной медленно, наслаждаясь каждым своим движением. Я было дернулась убежать, а потом заставила себя остаться. Он не может мне сделать ничего. Его держит клятва. Он просто не может. Со стороны если посмотреть – самый обычный человек, непримечательный, в коричневом сюртуке и с темно-каштановыми волосами, слегка расслабленный, мрачноватый, но явно предвкушающий веселье. Шаг за шагом он подходил ближе ко мне. Думаешь, я боюсь тебя, придурок?
– Ты мне ничего не сделаешь, – пробормотала я. – Не имеешь права. Можешь хоть два своих эхиала кругами ходить и пальцем прикоснуться не сможешь. Ходи, ходи, пожалуйста. Ну я вот прям очень испуга-а…
Он кинулся вперед, сжал мое лицо в тисках длинных, нечеловечески сильных пальцев.
– Такие маленькие, такие слабые… – Он заглядывал в мои глаза с яростью и недоумением, запрокинув мою голову, приблизив свое лицо к моему. – Такие хрупкие… и не верите в это, думаете, это шутка, игра. Вся ваша жизнь игра, порхаете, как эти пестрые волшебные лоскутки, дотронешься – сломаетесь. И все равно продолжаете нарываться. Вся ваша мощь, вся ваша сила по сравнению с нашей – ничто. Вы глупые зверьки, ослепленные, ничтожные…
Я боялась пошевелиться. Я стояла уже на цыпочках, а делхассе все тянул меня вверх. Он водил пальцем по лицу, медленно, будто изучал, повторял линию бровей и скул. Я как та кошка, мелькнуло в голове, забавный зверек для него. Чуть крепче сожмет пальцы, и я уже буду мертвым забавным зверьком. Его пальцы были сухими и жесткими, словно раскаленными от внутреннего пламени и, казалось, прожигали кожу, вплавлялись в нее, как пыточные клещи. Мы застыли друг напротив друга, и мое дыхание казалось мне оглушающим. Я пыталась дышать потише, словно, если я не буду издавать звуков, делхассе забудет обо мне совсем. Я слышала, как по улице бредут, переговариваясь, прохожие, звенит колокольчик тележки, которую толкает торговец. Я раньше не замечала всех этих звуков. От тишины в комнате веяло смертью.
– Отпусти! Я приказываю тебе, отпусти!
Делхассе усмехнулся, разжал руки, хотя я была свято уверена, что он свернет мне шею. Я медленно отступила, прислонилась к стене, еще чувствуя на лице касание его рук, как нестираемую метку.
– И не приближайся ко мне! Понял?
– Пока ты можешь приказывать, козявка. Пока.
Нужно было стоять и делать вид, что мне не страшно, а у меня тряслись колени, и я держалась за стену так, словно она была моим единственным другом. Нет, это даже не страх, это что-то большее. Безмерный ужас. Демон вернулся обратно на диван, погладил кошку, вызывая у меня неприятные ассоциации.
– О, летунчик, и ты пришла! – Риалис наконец завалилась внутрь. За ней вошли Ильдар и эльф. – А я за ребятами сходила, задержалась немного.
Наверно, что-то такое она прочла у меня на лице, что ей захотелось оправдаться. Не удивлюсь, если за последние полчаса я успела поседеть. Я смотрела, как они расходятся по комнате, кто куда, и ни один рядом с демоном не сел, даже Риалис. Мне было смертельно холодно, и жидкий лед тек в моей крови. Жутко холодно.
– Нам снятся сны, демоненок, – нервно хохотнула Феолески. Эльф положил руку ей на плечо. На одну бешеную секунду на ее лице мелькнуло выражение вселенского счастья и так же быстро скрылось. Словно на нее упал солнечный луч. Алдан то ли не замечал, то ли предпочитал не замечать. Окружающая жизнь казалась мне все более запутанной.
– Нам снятся отрывки из твоей памяти, делхассе, – сказал эльф. Ильдар кивнул. Похоже, на этой неделе все видели интересные сны, кроме меня.
– И что вас не устраивает? – Через пару секунд, обдумав заявление, демон изобразил искреннее недоумение. – Вы должны гордиться, что оказались посвящены в то, что знаю я. Вам, жалким козявкам, подобного никогда не пережить. Почему я не вижу радости? – Он оглушительно захохотал. Это чудовище вообще любило раскатисто посмеяться, даже не испытывая веселья. Просто так, чтобы услышать собственный голос. Я пристально смотрела на него и все ждала, когда он и на других уставится этим взглядом хищника, но демону то ли надоело, то ли теплые чувства вызывала у него только я.
– Ты дал клятву не вредить нам, и я приказываю тебе прекратить вмешиваться в наше сознание во имя богов Равновесия.
– А я и не вмешиваюсь, ушастый мальчик. Но если хочешь, поясню. Вы настолько примитивны, что просто не можете сопротивляться моему сознанию. У делхассе существует наследственная память, и возможно, связавшись со мной клятвой крови, вы получили какие-то наши способности в дар. Чем вы недовольны? Это великая честь для таких недоразвитых малявок, как вы. Где радость? Только не говорите, что хотите меня оскорбить.
– Я хочу спросить, делхассе. Когда клятва будет разорвана, сны прекратятся? Отвечай честно, это приказ.
Он молчал почти полминуты, наслаждаясь напряженной тишиной. На самом деле существовали заглушки, амулеты против телепатии. Ничего, и без него разберемся. Так что зря этот дебил корчил из себя всесильное, повелевающее судьбами существо.
– Думаю, прекратятся. Но вы первые наглые людишки, которые додумались вызвать меня. Поэтому, чем это грозит и чем закончится, я не знаю. А пока наслаждайтесь снами. – Он снова хохотнул. Эльф морщился так, будто у него болели зубы. Я подумала о том, что, возможно, они пошли сюда все вместе потому, что видели во снах что-то настолько ужасное, что просто не могли выдержать общество делхассе наедине.