Ритуал

Нечаева Екатерина

Мне хотелось накрыться чем-нибудь, заползти в темное место и там сдохнуть. Не думала, что способна испытывать такой острый, мучительный стыд. Я мечтала провалиться сквозь землю. Я бы все отдала, чтобы провалиться сквозь землю. Я бы там с удовольствием до конца жизни осталась.

– Пошли уж.

– К-куда? – Буду драться, поняла я. До последнего. Я так просто не сдамся. В магистрат он поволочет меня только силой.

– Вниз пошли. Я сегодня потратил много энергии, и мне нужно поесть. Тебе тоже. Будем завтракать и думать, что делать.

– А вы… меня… не… ну…

Он долго молчал. Я изучала пол, ровную линию ворса. Темно-зеленый ковер и несколько нелепо запутавшихся крошек. Как мухи в паутине. Мы все.

– Нет. Я тебя не сдам.

Что может быть неожиданней доброты незнакомца. Эти слова дались ему нелегко.

– Спас-сибо…

– Рановато благодарить, – отрезал Веофелий. – Пошли уже. Я с ног валюсь. А оставлять тебя одну… Мало ли что ты еще сдуру выкинешь.

Я попыталась встать и поняла, что не могу, ноги не держат. Это была такая… такая позорная слабость, что я даже удивилась. Я сделала несколько попыток, плюнула и осталась сидеть. Тело, как всегда, решило за меня.

– Не можешь? – догадался Веоф.

– Не могу, – буркнула я. – А ты точно меня не сдашь?

Где-то на середине фразы у меня перехватило горло, и я низко опустила голову, чтобы переждать, когда перестанет щипать в глазах. Бывает, слезятся глаза от ветра, от долгого бега, от аллергии. Бывает. Ничего особенного.

– Хотел бы я верить, что это слезы раскаяния, – устало пробормотал некромант.

Раскаянием тут и не пахло. За это я могла поручиться.

Благими намерениями выстлана дорога в самое пекло. Мы не желали никому зла, мы не хотели всесилия и власти. Феолески всего лишь хотела проучить негодяя, Ильдар спасти отца, а я – своего дракона. Наши помыслы были чисты, размышляла я, стоя на солнцепеке и ковыряя носком сандалии дорожную пыль. Мимо кто-то шел, переговаривался, и проблем у них не было никаких, а может, были простые и пустяковые, вместо черноты, медленно разливающейся по их венам, а я ковыряла проклятый песок и смотрела, как оседает пыль на только сегодня купленных дорожных сандалиях. И что теперь? Мы не желали ничего плохого, но разве это что-то изменило? Добро никогда не бывает безнаказанным, потому что оставляет слишком много шансов для зла.

Я зевнула и почесала левое плечо. После того как я увидела эти черные линии, меня тянуло чесаться все время, словно если долго тереть, зараза рассосется. Нервное, наверно. Как сказал Веоф, вначале организм должен перестроиться под энергетику делхассе, и это дает нам шанс. Стать мощным источником займет довольно много времени, иначе весь мир был бы уже давно порабощен. Идиотов, вызывающих демонов, всегда было предостаточно. Это как плата за независимость, которую вынуждено платить королевство, и именно поэтому еще существуют демонологи магистрата.

Изгоняющие пока нужны. До тех пор, пока успевают справляться с угрозой. Странно, до того, как я узнала, что на мне метка, я не чувствовала в себе никаких необратимых изменений, а теперь то и дело кружится башка и ночью снится беспросветная вязкая мгла. Как черная смола, она мягко наползает на меня, покрывает ноги, туловище, и вкус у нее горький-горький, и пахнет тьма сопревшими листьями, всю зиму пролежавшими под снегом, а теперь черными и гнилыми. Она накрывает меня с головой, забивается в рот, и я кричу, но никто не слышит. Спасибо тебе, Веофелий. Понимаю, я натворила бед, но мог бы и не пугать так, некромант шхэнов. Ритуал делали вчетвером, а наорали только на меня. Вечное мое везение.

То, что он едет со мной и теперь дело стало не мое личное, а геморроем Веофелия Саторски, меня напрягало. Я ему искренне благодарна за то, что в магистрат не настучал, но мог бы и не ввязываться во все это. Ведь по лицу было видно: его величайшее желание, чтобы я обманула и испарилась в неизвестном направлении, оставив его в тишине и спокойствии. Так нет, раз уж узнал про все это, не мог бросить на самотек.

Веоф сказал, что снять это можно, только собрав нас четырех вместе и проведя обратный ритуал. Мне на руку браслет какой-то странный налепил, из колючих полосок оплавленного железа, перемотанных между собой разноцветными нитями. Весь день его делал. На вопрос, зачем мне эта штука, расплывчато ответил, что вреда точно не будет. Если его план не выгорит, я бы предпочла держаться подальше от магистрата и нанять какого-нибудь частного изгоняющего. У семьи Феолески много денег, да и у Ильдара вроде старый некромантский род. Так что не пропадем. Не то чтоб я не доверяла старине Веофелию. Не спорю, он хороший человек, хочет нам помочь, обучался в столичной Академии и много чего знает. Но снять метку сильного демона? Если бы он был последним шансом, самым, самым последним шансом, мысленно я бы уже прощалась с магией и сушила сухари. Чем скорее мы снимем метку, тем больше шансов, что сохраним себя и способности. И вообще выпутаемся из всего этого. Только он сказал, все равно кровь демона еще долго будет аукаться, как часто возвращаются изнуряющие приступы болотной лихорадки, хотя человек, кажется, уже давно излечился от нее.

У нас был куплен билет на вечерний экипаж, и мы уезжали в Еран, где жил отец Ильдара и где, скорее всего, находится он сам. Первым Веофелий, понятное дело, решил навестить некроманта, что-то вроде темномагической солидарности. Потом раздобыть сведения о Феолески, а уж эльфом заняться под конец.

Пока же он разбирался с неотложными делами. Предупредил мэра, что уедет на пару недель, все равно отпуск уже несколько лет не брал, закупит кое-что и разберется кое с кем. Под кое-кем подразумевался маразматичный маг Света Веласке, про которого он тоже что-то углядел, но мне ничего не объяснил. Ушлый Веоф, уж про всех-то углядит, всем пинков навешает. Меня он оставил под дверью хозяйственной лавки «Все амулеты для вас», а сам вошел внутрь поговорить со старым недругом. Тот держал лавку, ибо в отсутствие войны со Злом тоже нужно было как-то зарабатывать на жизнь. О времена, о нравы… То, что Веофелий так запросто оставил меня без присмотра, настораживало.

Вчера весь день я бегала по дому и собирала вещи. Умаявшийся темный маг указывал мне, что и откуда взять и куда упаковать, не вставая с предсмертного одра. Если же я задерживалась хоть на минуту, начинал орать как резаный, словно боялся, что я смоюсь в окно, и по моим ответам старался определить, где я нахожусь. Хотя не спорю, такая мысль возникала.

Посетителей не было. Лавки с хозяйственными амулетами это не то место, которое пользуется популярностью круглосуточно. Прохожие не идут по утрам мимо лавки и не думают, дай-ка я куплю себе амулет, выводящий пятна или моющий окна, буду таким хозяйственным с раннего утра. Обычно они появляются во второй половине дня или вообще в выходные. По утрам здесь так же пустынно, как в погребе. Я прислушивалась, пытаясь разобрать обрывки долетающего разговора, но удавалось плохо.

В лавке что-то грохнуло, будто там внезапно разбилось абсолютно все, что могло биться, а то, что не могло, просто упало. Дверь распахнуло мощным силовым ударом, и она впечаталась в стену в паре шагов от меня, ее просто сорвало с петель. Витрина пошла сетью мелких трещин, но выдержала. Видно, когда-то было наложено заклятие сохранности. Так вот как выглядит настоящая магическая дуэль! Нехило! – восхитилась я, ставя щит помощнее и опасливо отскакивая от входа. Дверью меня не задело только чудом. Магические дуэли как пассивное курение, в них часто достается невиновным. Многие прохожие уже останавливались. Кто-то выглядывал из окон, но грохот пока не повторялся.

«А если светлый маг его завалил?» – с опаской подумала я. С Веофелия же станется. Я сложила большие и указательные пальцы треугольником, готовя заклинание молнии и не сводя взгляда с темного проема входа. Внутри была тишина. Твою ж мать, Веофелий, занятная, должно быть, была женщина, раз так тебя назвала. Я сделала шаг вперед, еще… уже краем глаза видя разгромленное внутреннее помещение… и тут ударная волна сбила меня с ног. Я пролетела спиной назад, будто в замедленном времени видя, как мелькают перед глазами мои ноги на фоне голубого-голубого неба. Меня перевернуло и со всего размаху ударило о землю.