Ритуальные грехи
Шрифт:
— Рэйчел, дверь не заперта. Беги.
Легче сказать, чем сделать. И он об этом знает, с горечью подумала Рэйчел. Чтобы сбежать, нужно к нему прикоснуться. Она должна добровольно положить руки ему на грудь, чтобы оттолкнуть от себя. Это было выше ее сил.
— Отойди, — прошипела она, все еще не раскрывая глаз.
Она почувствовала, как Люк замер на месте. Затем он отошел в сторону, освобождая путь к двери. Она не могла избавиться от мысли, что вся ситуация здорово его забавляет.
Рэйчел снова могла вздохнуть свободно. Она открыла
— Я не люблю прикасаться к людям, — процедила она сквозь зубы. — И мне не нравится, когда другие прикасаются ко мне. Я не люблю целоваться, не люблю обниматься, не люблю мужчин и не люблю заниматься сексом. А тебя я просто терпеть не могу.
Пока Люк слушал тираду Рэйчел, его лицо приобрело серьезное выражение.
— Я могу тебя научить, — просто сказал он.
Она посмотрела на мужчину, которого ненавидела так яростно, что готова была убить, и поняла, что он прав. И это открытие ужасно ее напугало.
— Я ухожу, — сказала она.
Он кивнул головой, будто не ожидал услышать ничего другого.
— Я покидаю не только твою вельможную особу, но и Санта Долорес.
Он живо откликнулся на ее слова.
— Вот уж не думал, что победа достанется мне так легко, — буркнул он. — Я ожидал, что встречу более достойного противника.
В душе Рэйчел произошла короткая борьба между гордостью и страхом. Победил страх.
— Та, что сегодня дала отбой, завтра снова ринется в бой!
— Значит, победа не за мной?
— И не надейся! — заявила она. — Можешь считать это маленькой стычкой.
Его улыбка была просто сокрушительной. Рэйчел не могла оторвать от нее глаз. Неудивительно, что люди выстраивались в очередь, чтобы вручить ему свое состояние. Такая замечательная улыбка могла склонить саму Рэйчел встать в очередь вместе с остальными.
К сожалению, ее денежки уже находились в руках у Люка. К тому же ей не нравилось, что мужская улыбка могла оказать на нее столь разрушительное воздействие. Тем более улыбка такого мужчины, как Люк Берделл.
— Как правило, тем, кто слишком быстро покинул Санта Долорес, не разрешается вернуться сюда обратно, — лениво протянул он.
Рэйчел замешкалась у двери, обернулась и посмотрела ему в глаза.
— Но ты ведь позволишь мне вернуться, — сказала она.
На миг ей показалось, что в глазах Люка мелькнуло удивление.
— Конечно.
Он чуть помедлил.
— Но потом я стану соблазнять твой разум и душу до тех пор, пока ты не станешь совсем беспомощной. Затем я так тебя трахну, что ты будешь просить еще и еще. Рэйчел, я сделаю так, что это тебе понравится. Ты не сможешь без этого жить.
Она с треском захлопнула за собой дверь и побежала по безлюдному коридору, ожидая, что ее будет преследовать смех Люка. К тому времени, когда она добралась до своей комнаты, ее тело покрылось холодным потом. Не успела она забежать в ванную, как ее тут же вывернуло наизнанку.
Когда все закончилось, она без сил опустилась на холодный кафельный пол.
Некоторым детям удается все вычеркнуть из памяти. Создать в уме некое безопасное пустое место, забыть обо всем, что случилось. Позабыть стыд и вину, позабыть отвращение и гнев. Позабыть прикосновение мягких, пухлых рук, которые тебя касаются и гладят. Позабыть звук голоса, который называет тебя хорошей маленькой девочкой, своей дорогой крошкой.
Будь он проклят, чтоб он в ад провалился! И будь проклята Стелла за то, что ей не поверила. За то, что, не обратив внимания на виноватый вид третьего муженька, дала дочери пощечину и назвала лгуньей. Долгие годы эта сцена являлась Рэйчел в ночных кошмарах.
В то время она даже не понимала смысла всех прозвищ, которыми обзывала ее Стелла. Лживая маленькая потаскушка было самым невинным, хотя Гаррисон возражал жене, говоря, что та слишком сурово обходится с бедной девочкой. Однако Рэйчел предпочитала получать от Стеллы тяжелые пощечины, чем сносить лицемерную заботу отчима. В частной школе для девочек мисс Элвин она считала себя в безопасности, хотя бы на время. Пока Стелла не вышла замуж в четвертый раз.
Впоследствии Рэйчел пробовала заняться сексом всего лишь раз, с братом школьной подруги, но сам акт вызвал у нее отвращение. У нее не было никакого желания повторить свой опыт. Даже сейчас, вспоминая инструкции подвыпившего Ларри, Рэйчел чувствовала, как ее начинает мутить.
И вот сейчас в ее жизни появился Люк Берделл — лжец, вор и убийца. Он смотрел на Рэйчел, издевался над ней, угрожал тем, чего она боялась больше всего на свете.
Она приняла сидячее положение, прижавшись спиной к открытой двери. Кто-то успел зажечь маленькую масляную лампу и оставил ее на туалетном столике. Рэйчел окинула взглядом спартанскую обстановку своей кельи. Узкая кровать, застеленная простым белым бельем. Белый хлопок, вроде той просторной одежды, которую носил Люк. Она представила, что он лежит на ее узкой кровати, укрытый лишь тонкой простыней. Себя она тоже увидела — вот она лежит под Люком, словно угодившее в ловушку беспомощное животное, у которого нет ни одного шанса выбраться на волю.
Рэйчел очнулась, услышав чей-то тихий жалобный стон, и с ужасом поняла, что он исходит из ее собственного горла. Держась за умывальник, она с трудом поднялась на ноги и заставила себя собраться с силами. Почистив зубы и сполоснув лицо водой, она попыталась совладать с чувством неопределенности, которое разрывало ее на части. У нее ушло ровно пять минут, чтобы побросать все свои вещи в чемодан. Она не знала, который сейчас час, и это не имело для нее значения. Время ожидания закончилось — будь она проклята, если проведет под крышей Братства еще хоть одну ночь. Люк подобрался к ней слишком близко, слишком много узнал о ее слабостях и страхах.