Ривер Уайлд
Шрифт:
Поэтому я связался с владельцем дома, который был только рад его продать. В день, когда этот дом стал моим, я приказал его снести. Сровнять это чертово место с землей.
У меня были деньги, оставленные мне в наследство бабушкой, которые без дела лежали в банке. Она оставила мне не только старый дом. Но и целый вагон денег. Бабушка никогда не была большой транжирой, поэтому деньги от ее произведений искусства накапливались годами. Мне не на что было их тратить.
Спустить немного денег на покупку этого дома и снести
И, честно говоря, я сделал это не только ради Кэрри.
Я сделал это и ради себя тоже.
Именно в этом доме умерла Кэрри. На моих гребаных руках.
Мне не нужно было ежедневное напоминание об этом.
Я каждый божий день благодарю Бога за то, что она ко мне вернулась.
Мы могли бы переехать. Продать бабушкин дом.
Вероятно, это был бы более простой вариант.
Я предложил это Кэрри, хотя мне было бы трудно уехать отсюда. Бабушкин дом был моим надежным убежищем с того самого дня, как я в нем поселился.
Но ради Кэрри я бы уехал.
Ради Кэрри я готов на все.
Но она сказала «нет». Хотела, чтобы мы остались. И была непреклонна.
Я знал, отчасти она сделала это ради меня, понимая, что мне будет трудно покинуть свой дом.
Но я также знал, что она пытается помешать этому ублюдку отнять у нее что-то еще, кроме того, что он уже отнял.
У Кэрри до сих пор иногда бывают проблемы с легкими. В холодные дни ей больно, и дыхание немного сбивается. Но, к счастью, у нас в Техасе не так уж много холодных дней.
Она боролась с кошмарами и воспоминаниями о том, что случилось той ночью.
В последнее время это происходит реже, но плохие воспоминания все еще в ней, влияют на нее. Как и шрамы, которые он оставил на ее груди. Если бы я мог все это забрать, я бы это сделал. Но не могу. Все, что я могу, — это любить ее, защищать и заботиться о том, чтобы с ней больше никогда не случилось ничего плохого.
Меня чертовски убивает, что я не оказался рядом, когда она нуждалась во мне больше всего.
С той ночи у меня много «если бы только». Я мучил себя мыслями о том, что должен был сделать.
Но я знаю, Кэрри со мной, живая и здоровая, — это единственное, что сейчас имеет значение.
И, зная это, я понимал, что должен отпустить и свое прошлое, раз и навсегда.
Поэтому в тот день, когда она очнулась от комы, я закрыл за ним дверь.
Я больше не хотел быть жертвой.
Я хотел стать выжившим.
А для этого мне нужно было исцелиться. Я должен был сокрушить демонов, которым все еще позволял себя преследовать.
Я больше не палач. Чтобы двигаться вперед, мне нужно было перестать этим заниматься.
Раньше я не понимал, что это причиняет мне больше боли, чем помогает.
Ради своего душевного благополучия мне пришлось отступить. И ради семьи.
Мне
И всегда найдутся мужчины и женщины, готовые помочь так, как это делал я.
Это не значит, что я перестал помогать «Мстителям несправедливости». Да, но я, по большому счету, остаюсь на заднем плане. Помогаю с бумажными делами. Мы с Маркусом разработали веб-сайт с подробным списком сексуальных преступников по всей стране, вплоть до «мелких» сексуальных преступников, с их фотографиями, перечислением их местоположения и преступлений. Можно задать поиск по почтовому индексу, чтобы легче было узнать, есть ли в вашем районе сексуальный преступник.
И если кто-то решит взять закон в свои руки в борьбе с этими больными ублюдками и воспользуется предоставленной нами информацией, кто я такой, чтобы их останавливать?
— Хоуп, хочешь, съездим в город за замороженным йогуртом?
Хоуп начинает радостно хлопать в ладоши, улыбаясь маме и показывая два милых передних зубика.
— Фу, замороженный йогурт? — жалуюсь я, поднимаясь на ноги.
Забрав Хоуп у Кэрри, протягиваю ей руку и помогаю подняться. Посадив Хоуп в коляску, пристегиваю ее.
Поворачиваюсь к улыбающейся Кэрри. Я хорошо знаю эту улыбку. Я тысячу раз проводил по ней языком.
Она придвигается ближе, прильнув ко мне всем телом. Мы так чертовски идеально подходим друг другу. Так было всегда.
Она кладет руку мне на грудь и гладит.
— Да, замороженный йогурт. И если ты будешь хорошим мальчиком и перестанешь канючить, — она приподнимается на цыпочки и шепчет мне на ухо, — я позволю тебе съесть его сегодня вечером в постели.
Член в штанах пульсирует.
— А разве он к тому времени не растает? — поддразниваю я, глядя на нее сверху вниз и представляя сотни сценариев, где мы с Рыжей проводим в постели с банкой замороженного йогурта… часы веселья.
— Мы возьмем с запасом. И, возможно, тебе даже повезет, и я слижу его с тебя.
«Черт возьми. Эта женщина».
Запустив пальцы в ее густые рыжие волосы, обхватываю ладонью ее щеку.
— Как же мне так повезло, что ты у меня есть?
— Тебе не повезло, Ривер. Мы просто нашли друг друга. Это было предрешено судьбой.
Я целую ее со всей любовью, которую к ней испытываю.
— Папа! Мапа! — жалуется Хоуп в коляске, и мы оба смеемся.
Клянусь, эта девчушка слишком умна для своего возраста.
Я бросаю взгляд на Хоуп, потом снова на Кэрри.
— Рыжая…
— Ривер.
— После того, как мы вечером закончим с замороженным йогуртом, как насчет того, чтобы начать практиковаться в создании ребенка?
— Разве мы не занимаемся этим почти каждую ночь?
— Я имею в виду, почему бы тебе не перестать принимать таблетки и не попытаться забеременеть?