Шрифт:
Вместо визы (нулевая глава)
Готовь сани летом. Карантин не навсегда, по жилам Старой Риги когда-нибудь вновь потекут туристические лейкоциты, кровь экономики. Туристическое предложение можно готовить уже сейчас. Набросаю «рыбу», ближе к победе над вирусами подправим «чо не так».
Говоря от лица Латвии обо всех странах Прибалтики сразу, отмечу главное: лучшее море, кухня и природа все-таки у нас. Лучшие соседи – у них. Жванецкий в таких местах делал паузу, чтобы дошло до всех, кому отправлено. Ни Литва, ни Эстония возражать не станут, все равно подумают, шучу. Ну, пусть. Приезжайте:
Когда чем-то меряются маленькие страны – это всегда нелепо. Чтобы вы поняли, насколько Латвия небольшая страна, мы все – соседи Укупника. Это чистая правда: в девять из десяти приездов в Юрмалу я на него натыкаюсь. В семь из этих девяти – дважды. Раньше я думал: за песни подобные «штандартенфюреру Штирлицу» человеку положен ад. Оказалось, ад у нас. Довольно прохладный, впрочем. И гостеприимный, плакатом «Добро пожаловать в пекло!» у нас никого не встречают.
Бесы вообще облетают Ригу стороной. Как и самые главные ангелы. По всей видимости, на наш счет у них какой-то уговор. Люди, предоставленные сами себе, не так уж беспомощны и, в целом, справляются. Хоть и ворчат постоянно, что «могло бы быть и лучше!». Но они бы ворчали в любом случае, поверьте.
Из высоких достижений у нас Порзингис. В Литве Сабонис, в Эстонии – уровень зарплат. Прибалтийские столицы как три царских сына. Таллинн – благополучный, зажиточный, вследствие чего серьезный и спокойный. Вильнюс – домовитый, сосредоточенный на себе. Симпатичный младший, у которого все так себе, но при этом с лица не сходит странноватая (добродушная, окей?) улыбка – мы, рижане.
Без сентиментальности в Риге жить трудно. Здесь популярен фатализм, но при этом в нем все еще много оптимизма. Рижане довольно милые и это их главное качество. Ходят слухи, что если рижанин не милый, он из Даугавпилса. Если милый чересчур, значит, большую часть времени живет не здесь, а где-нибудь в остальной Европе.
Приезжающих к нам туристов стоит награждать чем-нибудь теплым. Не медалью «за взятие шезлонга» и «за солнечные ожоги первой и второй степени» точно – для этого на нашем пляже надо провести сезонов сорок. Нашему лету рады поставщики пледов и продавцы глинтвейна. Мороженщики, чтобы отыграться, летят в теплые страны или ждут декабря. Под Рождество у нас парадоксальная теплынь, всходят по второму разу озимые помидоры. Есть мысль украшать ими новогодние ёлки вместо шариков. «Ель в томате». Отчего нет, если шпроты в таком виде какой-то извращенец все же выдумал?
Шведы, финны, испанцы, португальцы – их сюда возят программами на паромах. Синея в Юрмале, они наблюдают за купающимися в 14 по Цельсию россиянами, которые никуда не делись. «Новая волна» схлынула, обнажив после себя застроенную россиянами береговую полосу. Которые все так же тут – только без телевидения. Где-то очень рядом вечно прячутся Пугачева с Галкиным (хотя их никто не ищет). Укупник же проживает здесь давно, организует, кстати, отличные джазовые фестивали с первейшими мировыми звездами.
Рижский и, тем более, юрмальский сервисы подчеркивают, что гостеприимство у нас не самоцель. И на огромные чаевые не претендуют – «Новую волну» все равно не переплюнуть. Учитывая изменения в курсе, даже тем, кто был на ее гребне. Провожали ее с грустью. Были же планы. Были же цены. Теперь осевшие в дюнах богачи по осени жгут костры из не потраченных за сезон денег. На звонкий дым приезжают муниципалы и греют руки.
«Новая волна» породила много слухов. Легенды про стоящие впритирку яхты нефтяных шейхов. Про ковровую скупку побережья. Про день рождения Игоря Крутого – эту расскажу. После дня рождения маэстро, традиционно отмеченным на «Волне», в туалете отеля, где был банкет, некто оставил тщеславную размашистую надпись. «Тут гулял Игорек!» – водостойким маркером на белом кафеле. Уборщицы качали головами и жалели Аллегрову: «Все мужики пьянь одинаковая!». На самом деле, это день спустя, на другом уже банкете, пошалил Алекс Дубас. Метрдотель так часто упоминал, что «вчера у них праздновал Сам Крутой!», что грех было не откликнуться.
Мы – шенгенский узел, из которого можно двинуться куда угодно. Сами рижане так и делают. Работать в Норвегии, чтобы провести лето в Турции, в порядке вещей. Выбор велик. Рига – аперитив перед остальным баром ЕС. «Велкамдринк», если летите туда или бокал похмельного пива, если обратно.
Если же представить Россию автономным космическим кораблем (а она все больше на него похожа), а остальной мир неким «космическим пространством», то нам в этой системе отведена роль шлюза.
Мы – страна, в которой надевают скафандры.
Некоторые в них потом так по миру и ходят – удивляясь, как все догадываются, что они русские. По кислородным баллонам, естественно. И это не обязательно акцент или майка с Путиным. Просто, когда дышишь не тем, что вокруг, а тем, что возишь с собой, не отпуская, это видно.
Национальный вопрос у нас – есть. В этом смысле одновременно существуют две Риги или даже две Латвии. Накладываясь друг на друга, как волны света разной длины, они создают общую картину, им самим со стороны не всегда видную. Рижане-русские и рижане-латыши – разные, не стоит строить иллюзий. Но вернее это так: когда они расходятся по семьям и телевизорам – они начинают быть русскими, латышами и прочими. Выходя же на улицы города, становятся просто рижанами. Я больше верю в такую национальность. Заодно это и вероисповедание тоже.
Люди везде одинаковые, скажет кто-то и будет прав. Но примерно также все жидкости в физике описываются одним уравнением. При этом одна из них вода, другая молоко, третья яд, четвертая топливо и так далее. У рижан свой химический состав, я настаиваю. Со своими уникальными характеристиками. Если их нагреть – они бурлят и кипятятся (но до взрыва дело никогда не доходит). Если нагреть сильно – испаряются, чтобы кристаллизоваться в какой-нибудь Ирландии. Если же запивать нами какой-то народец покрепче, общего вкуса мы не испортим, а скорее облагородим, добавив в букет чего-то совершенно своего.
Нас пробуют растворить и Восток, и Запад, и от этого всегда осадок.
Учитывая, что все мы на 75 процентов состоим из воды – сравнение легитимное. Некоторые жидкости не смешиваются или делают это на время и с трудом. Но при желании и хорошем врабатывании, можно соединить что угодно с чем угодно. Об этом говорят наши многочисленные смешанные браки и многое другое. Вот несколько фактов, это подтверждающих:
1. Тут говорят на двух языках, порой одновременно.
2. Название главной юрмальской улицы «Йомас» упорно склоняют, не зная, что в русском языке нет слова, чтобы его перевести. Йома – это волнистая линия на песчаном дне, которую оставляют после себя волны. И это не «он», а «она».