Роар
Шрифт:
— Я уже схватил бурю, — прорычал Локи. — Я держал её. Но Роар оттолкнула меня. Почему она оттолкнула меня?
— К делу, мальчик! Как она заполучила это?
— Она коснулась сердца. Она взяла его быстрее, чем я когда-либо видел. Она запустила руку в свет, и он был таким ярким, что мне пришлось отвернуться. А потом буря просто исчезла, и Роар стала безутешной, кричала от боли… как будто сгорала изнутри.
Дьюк осторожно коснулся кожи Роар там, где свет расходился под ней. Его рука дрожала, как будто он ожидал, что кожа будет
— Что ещё? — огрызнулся Дьюк, нащупывая её пульс, касаясь лба, приподнимая закрытые веки.
Джинкс подняла фонарь с небесным огнём внутри, чтобы осветить их. Впервые взгляд Локи зацепился за что-то, кроме страдальческого лица Роар и странного феномена её сердца.
Её волосы… они были белыми. Светлыми, ярко-белыми. Как свет в её груди.
— Что ещё, Локи? Думай. Ты что-нибудь видел? Слышал что-нибудь?
Локи словно оцепенел. Его тело было холодным и дрожало, и он был почти уверен, что впадает в шок.
— Призвала бурю, — пробормотал он. — Она… она сказала, что призвала её.
— Это невозможно, — сказала Джинкс. — Даже самые сильные Бурерождённые не могут призвать бурю. Только контролировать те, что существуют.
— Думаешь, я этого не знаю? — огрызнулся Локи. — Но… Но как что-то из этого может быть возможным? Должен был быть камень. Но его не было. От бури не осталось ничего, что я мог бы найти, кроме этого, — он подчеркнул свои слова жестом в сторону груди Роар.
Джинкс не ответила. Ответа не нашлось ни у кого. Они только таращились, такие же озадаченные и испуганные, как и он.
— Ваше гостеприимство в Толеме отменяется. Вы все должны уйти. Сейчас же.
Резкий голос донёсся со стороны города, и другие охотники расступились, явив Проповедника Вариета. Его лицо исказилось в усмешке, а глаза вспыхнули страхом и отвращением, когда он посмотрел на Роар.
— Я хочу, чтобы вы убрались из моего города. Сейчас же. Мы не хотим иметь ничего общего с её родом.
— Её родом? — спросил Локи.
— Я не поверил. Я слышал шёпот. Слухи от опальных, которые пытались найти здесь убежище. Я думал, что это паника, посеянная Бурерожденными. Думал, что они пытаются выманить людей из диких мест, чтобы те искали убежища в городах.
— Какие слухи? — потребовал Локи, вскакивая на ноги и бросаясь к мужчине.
Рансу поймал его и оттащил назад.
— Повелитель Бурь. Она как он, — сказал проповедник. — Варатемпия.
— Вара, что?
— Это на языке Выходинцев, — сказала Слай, подойдя и встав между Локи и проповедником. — Это значит… «с сердцем бури». Но я слышала это только, когда говорили об угрозе. Для непослушных детей с плохим характером.
— Уходите! — завопил проповедник. — Если бы я не был человеком веры, я бы всех вас повесил ради спокойствия моего народа. Если вы сейчас же не покинете нас, я могу передумать.
— Мы не можем уйти без наших вещей, — прорычал Бейт. — Нашей кареты. Наших лошадей.
— Тогда забирайте всё и уходите. Но она останется здесь. Она больше не запятнает наш Священный город.
Локи вырвался из рук Рансу и бросился к проповеднику.
— Кто этот Повелитель бурь, о котором ты говоришь? Почему ты его боишься? — он схватил мужчину за рубашку и поднял на цыпочки, даже несмотря на то, что Рансу снова появился и попытался оттащить его назад. — Кто он такой? — прорычал Локи.
— Он разрушение. Сама душа смерти. Он — худшее извращение магии, предсказанный конец света. И, как у неё, бури бьются в его груди.
В конечном счете, Рансу удалось оттащить Локи, и тот, рыча, отошёл.
— Суеверный мусор. Мы спасли ваш жалкий городок. А вы выставляете нас ночью из-за старых религиозных текстов, которые ничего не значат уже многие века? Какой же ты трус? Ты позволяешь своему страху перед воображаемым сделать себя жестоким по отношению к реальным людям из плоти и крови!
— Это не выдумка. Повелитель бурь жив. Он уже разрушил город, в честь которого тебя назвали.
— Ч-что? — Локи споткнулся, утомление скатилось по его позвоночнику. — Я не понимаю. Локи…
— Поглотило море, — прорычал проповедник. — Разбит и потоплен, так что кирпича на кирпиче не осталось. Полное разрушение. И я не хочу, чтобы мой дом стал следующим.
Иногда мы должны давать ответы там, где их нет.
— Сказ о Лорде Финнесе Вольфраме
22
«Сегодня она очнётся, — сказал себе Локи. — Она должна очнуться». Он сомневался, что сможет пережить ещё одну ночь, если она так и останется без сознания. Ничего необычного не было в этом, чтобы погрузиться в неумолимый сон для того, кто пережил удар небесного огня. Но пока Роар не просыпалась, она всхлипывала, задыхалась и стонала от боли, а вспышки небесного огня в её груди усиливались всякий раз, когда она это делала. Он чувствовал себя таким беспомощным, таким испуганным — всё это было так чуждо ему, ещё с детства.
Две ночи назад глубокой ночью они покинули Толем и шли всю ночь, чтобы добраться до Таранара. И теперь, когда они с Джинкс пробирались через переполненный рынок, где продавали прекрасные шелка, глиняную посуду и специи, он бессознательно потянулся за своим снаряжением, наверное, уже в десятый раз, но ничего не нашёл. Ради этого визита он был вынужден оставить всё, что можно было считать опасной магией, в лагере.
Владельцы ларьков зазывали их, когда они проходили мимо, пихая им в лица различные товары, обещая лучшие цены на всём рынке. Джинкс оглянулась на него, её необычная стрижка была прикрыта шарфом.