Робин Гуд

Эрлихман Вадим Викторович

Небывалый успех «Айвенго» — всего за полгода после своего выхода в 1819 году роман был трижды переиздан и шесть раз поставлен на сцене — открыл новую эпоху популярности Робин Гуда, теперь уже не только британской, но и европейской: ведь произведения Скотта переводились во многих странах, включая Россию. В 1826 году в Петербурге вышел перевод «Айвенго» под названием «Ивангое, или Возвращение из крестовых походов». Три года спустя эта книга попала в библиотеку Пушкина, который оставил на ее страницах автограф и рисунок с изображением пяти казненных декабристов. Но пушкинисты считают, что поэт прочел «Айвенго» еще раньше, в 1820 году, когда появился французский перевод романа. Под его влиянием известный историк Огюстен Тьерри в своей книге «История завоевания Англии нормандцами» (1825) объявил Робин Гуда англосаксонским патриотом, боровшимся против захватчиков, перенеся при этом его деятельность из XII века во времена Вильгельма Завоевателя, — эта версия, несмотря на ее полную неисторичность,

до сих пор имеет сторонников.

Вскоре после выхода «Айвенго», в 1822 году, известный писатель Томас Лав Пикок издал роман «Дева Мэриан», где, следуя версии Мандея, изобразил Робина и его возлюбленную борцами против тирании принца Джона. В романе Роберт Фиц-Уз, наследник графства Хантингдон, вступается за юную Матильду Фицуолтер, любви которой домогается распутный принц. Когда армия Джона берет штурмом замок Арлингфорд, где укрывались влюбленные, они скрываются в лесу, где Роберт становится Робин Гудом, Матильда — Мэриан, а ее исповедник Майкл — братом Туком. Назвавшись разбойниками, они, однако, никого не грабят, а борются за справедливость — спасают от смерти несправедливо осужденного Уилла Скарлета, отдают Алан-э-Дейлу отнятую у него невесту и т. д. В отличие от мрачного Мандея Пикок не убивает своих героев, а оставляет их жить в лесной идиллии Шервуда; ведь его роман — не историческая драма, а бурлескная сатира, где рыцари, монахи и вольные стрелки наперебой сыплют грубоватыми шутками, а главный отрицательный герой, принц Джон, весьма напоминает нелюбимого либералами герцога Веллингтона.

В те же годы шервудский атаман стал героем написанной в подражание балладам поэмы Ли Ханта «Как Робин и его разбойники жили в лесу» и стихотворения Джона Китса «Робин Гуд». Великий поэт-романтик сделал Робина символом милой ему патриархальной Англии, быстро исчезающей под натиском прогресса. Посетив в 1818 году Ноттингем, Китс увидел лишь жалкие остатки знаменитого леса, сведенного на топливо и корабельную древесину:

Если б добрый Робин Гуд Появился снова тут Вместе с девой Марианной, Из могилы встав нежданно, Он сломал бы в гневе лук. Пни да пни торчат вокруг, А стволы дубов зеленых — Щепки в пасти волн соленых [71] .

71

Перевод В. Микушевича.

Викторианская эпоха, тщательно изгонявшая из литературы и самой жизни все грубое и неприличное, препарировала и баллады о Робин Гуде, превратив их в невинные детские сказки. Первый сборник таких сказок вышел отдельным изданием в 1840 году: это была книга Пирса Игена «Робин Гуд и Маленький Джон, или Удальцы из Шервудского леса», ставшая настоящим бестселлером. Правда, детям ее решились дать не сразу, поскольку творение Игена в полной мере отразило влияние готической прозы. Критик Кевин Карпентер описал его так: «Ужасные битвы, страшные увечья, насильственные смерти, внебрачные связи, ночные похищения, мрачные темницы и завывающие готические духи».

Успех Игена породил многочисленные подражания, среди которых были газетные романы с продолжением «Дева Мэриан, лесная королева» Дж. Стокелера и «Маленький Джон и Уилл Скарлет» У. Смита. Эти бесконечные повествования, известные под названием «ужастики за пенни» (penny dreadfuls), предназначались для не слишком разборчивых читателей из городских низов; должно быть, их охотно читали герои Диккенса. Образцом подобной «литературы» был и кровавейший сериал Т. Преста и Дж. Раймера «Варни-вампир», породивший позже «Дракулу» Брэма Стокера и опосредованно — всю современную «вампириану». Бульварные произведения о Робин Гуде не имели столь славного продолжения и заслуженно канули в Лету, хотя многие их детали перекочевали в позднейшие романы и особенно фильмы. Самые распространенные — красотки в охотничьих бриджах в обтяжку, древние лесные духи и псевдосредневековые диалоги: «О, будь ты проклят, холоп чернейшей масти!» [72]

72

Цитата из романа П. Игена. В оригинале вместо «холопа» стоит valet, старинное французское название слуги, что создает остроумный, по мнению автора, каламбур.

Во второй половине XIX века слава Робин Гуда пересекла Ла-Манш — прославленный Александр Дюма-отец сочинил два романа о разбойнике, изданные посмертно в 1872–1873 годах. Первый из них назывался «Робин Гуд, принц воров» ( Robin Hood у prince des voleurs), второй — «Робин Гуд вне закона» ( Robin Hood le proscrit).Фактически

эти книги были переводом романа Игена, по которому Дюма просто прошелся рукой мастера и, как обычно, поставил на обложке свое имя. Творческий вклад автора «Трех мушкетеров» свелся к тому, что матерью героя он сделал француженку, а одному из персонажей (увы, злодею) дал имя Ритсон в честь историка, труд которого прочел для ознакомления с темой. Вдобавок он усилил в романах лирическую тему, сделав главной темой разрушающую все препятствия любовь Робина к Марианне, а ее брата Аллана — к благородной леди Кристабель Фиц-Олвин. Дюма вслед за Игеном объявил своего героя наследником графства Хантингдон по имени Роберт Фиц-Уз, соединив тем самым версии Мандея и Стакли, к удовольствию викторианской публики, обожавшей истории о молодых аристократах, лишенных наследства и обретающих его вновь после множества приключений.

Истории о Робин Гуде окончательно адаптировал для детского чтения американец Говард Пайл, выпустивший в 1883 году книгу «Веселые приключения прославленного Робин Гуда в Ноттингемшире». Пайл был превосходным иллюстратором, и англо-американский мир до сих пор видит персонажей баллад его глазами. Литературные достоинства книги слабее художественных: там многовато фей, цветов и сентиментальных сцен в викторианском вкусе. Однако в свое время сочинение Пайла имело шумный успех и вызвало множество подражаний. Его ученики Н. С. Уайет и Луис Рейд создали свои иллюстрированные версии приключений Робин Гуда, также ставшие классическими. С годами в разных странах, прежде всего в Англии и США, появлялись все новые переложения легенд о Робине для детей. Чтобы хоть как-то разнообразить их содержание, авторы соединяли сюжеты баллад с пьесами Мандея, романом Скотта и даже с драмами Шекспира, который тоже, как мы знаем, был не чужд робингудовской теме.

Почти одновременно с книгой Пайла, в 1882 году, другой американец по имени Фрэнсис Джеймс Чайлд впервые осуществил почти полное издание старинных английских баллад в десяти томах, которые потом объединились в пять. В пятом (позже третьем) томе коллекции были опубликованы баллады о Робин Гуде, включая несколько примыкающих к ним. Обычно считается, что Чайлд опубликовал 38 фольклорных произведений о Робин Гуде, но к ним можно добавить баллады «Вилли и дочь графа Ричарда» и «Алая Роза и Белая Лилия», в других вариантах связанные со знаменитым разбойником. За пределами собрания остались только поздние и явно вторичные баллады, наподобие «Робин Гуда и его отряда солдат».

В те же годы Робин неожиданно сделался звездой нового жанра — мюзикла. Еще в XVIII веке в Англии ставились комические пьесы о разбойнике с музыкой и танцами, выросшие из майских игр, но они были крайне незамысловатыми, рассчитанными на примитивные вкусы. В викторианскую эпоху появилась новая разновидность пьес, рассчитанная скорее на детей, — там Робин и его друзья переживали всевозможные приключения в волшебном лесу. Словно для большего сходства с «Алисой в стране чудес» главного героя часто играла девушка. С диалогами авторы обычно испытывали затруднения, поэтому нередко пьесы обходились вообще без речей. Место слов занимала музыка, особенно на американской сцене, где и возник мюзикл как особый жанр. Уже в 1890 году на Бродвее состоялась премьера комической оперы Реджинальда де Ковена на музыку Гарри Смита «Робин Гуд», имевшей большой успех и исполнявшейся вплоть до 1944 года. Стержнем сюжета де Ковен сделал соперничество Робин Гуда и Гая Гисборна — этот последний, изображенный, как обычно, злодеем, пытался отобрать у Робина не только поместья графа Хантингдона, но и прекрасную Мэриан.

Эту коллизию американский автор заимствовал у самого автора «Королевских идиллий» Альфреда Теннисона, который за несколько месяцев до смерти, в 1892 году, закончил пьесу «Лесные жители» о Робин Гуде. Пьеса была поставлена и тепло принята в США, а вот в Англии особого успеха не имела, как и мюзикл де Ковена, получивший на британской сцене название «Дева Мэриан». К тому времени в Лондоне уже был поставлен свой «Робин Гуд» — оперетта мастера музыкальной комедии Артура Салливана.

С годами Робин Гуд набирал популярность, уверенно превращаясь из британской «звезды» в мировую. Почему так случилось? Как уже говорилось, он воплощал мечты среднего обывателя, скованного условностями и житейскими проблемами, о свободе, романтике и приключениях. То же делали и другие разбойники, популярные в массовой культуре, но Робин выгодно отличался от них. Во-первых, усилиями викторианских авторов он избавился от всех отрицательных качеств и стал идеалом, образцом для подражания. Во-вторых, был униженным аристократом, жертвой несправедливости и борцом с ней. В-третьих, обладал неотразимым обаянием, сочетая в себе красоту, силу, благородство и чувство юмора. В-четвертых, умел дружить и никогда не бросал в беде не только своих стрелков, но и всех, кто когда-то помог ему. К этому можно добавить обаяние места действия баллад — девственного леса, на который горожане нового времени смотрели уже не со страхом, а с умилением и ностальгией. Столь же обаятельной была родина Робина, «старая веселая Англия», страна Шекспира и Диккенса, через призму творчества которых читатели других стран воспринимали робингудовскую легенду.