Робин Уильямс. Грустный комик, который заставил мир смеяться
Шрифт:
Они занимались пантомимой в свободные от учебы дни, когда Оппенгеймер прибегал к Робину часов в 11, будил его и накладывал грим. «Он был такой недисциплинированный, и каждый раз с ним была новая девчонка», – рассказывал Оппенгеймер. Затем в полосатых рубахах и брюках как у художников, поддерживаемых радужными подтяжками, они отправлялись в Центральный парк или на площадь у Музея искусств Метрополитен, где разогревались и входили в образ.
По мнению Оппенгеймера, Робин был не из тех, у кого хватало терпения на долгие репетиции. Кое-что он планировал, но большая часть выступления была пародией на известных
Среди них был персонаж – создатель масок, которого когда-то играл Марсель Марсо. «Этот парень сидел на лавке и делал маски, – объяснял Оппенгеймер, – а затем их примерял. Среди них было сердитое лицо, грустное лицо, смеющееся лицо. И вдруг улыбающаяся маска случайно прилипает к его лицу. Он это понимает, переживает огромное количество эмоций – но выражение лица так и остается улыбающимся».
В другой сценке либо он, либо Робин изображали маленького ребенка, которого мама за руку ведет по магазину. «Он шумит, стаскивает конфету, мама его догоняет и хлопает по попе, – говорит Оппенгеймер. – Этого крошечного человечка чувствуешь от и до, он постоянно смотрит наверх и рука у него поднята. Тут он захотел в туалет, а мама его не замечает и продолжает рассматривать витрины. Ему становится все хуже, а она его не слышит, и чем больше он ее дергает, тем больше ей кажется, что он ее специально тревожит. Детям очень нравилась эта сценка, потому что все они были в такой ситуации».
Иногда они занимались тем, что просто повторяли за кем-то из толпы зрителей. «Если ты классно справлялся со своей работой, – говорил Оппенгеймер, – то человек, которого изображали, даже не знал, что ты рядом. Он рассматривал толпу и видел, что толпа смотрит на него. Он не понимал, почему все на него уставились. Он осматривал ботинки, проверял молнию на брюках и все в этом роде. Тут он задавался вопросом, нет ли кого сзади? Он оглядывался, и, если ты был достаточно ловким и шустрым, то двигался вместе с ним, так что он тебя не видел. Становилось все смешнее и интереснее».
Эти импровизации перед ничего не подозревающей и иногда враждебной публикой тоже были отличным опытом. Как-то Робин выступал с пантомимой недалеко от многоквартирного дома, как вдруг на него сверху вылили воду. Он взглянул наверх, чтобы увидеть, кто это делает, но никого не увидел. Позже он делился этой байкой с друзьями, чтобы показать, насколько уязвимы и незащищены актеры. Испытанный шок еще долго будет в памяти Робина, для него это было сродни пощечине и надолго осталось шрамом на душе.
Одноклассники Робина из Джульярда замечали, что он неважно относился к системе, призванной разбить студента на куски, а затем соединить как новенького. «У школы была тенденция к обезличиванию своих студентов, – рассказывал Ричард Левин. – Временами у тебя появляется больше вариантов и свободы, и ты снова обретаешь личные особенности, но если для роли это не требовалось, то ты мог о них забыть. Я понимаю эту философию, в ней был смысл. Но, полагаю, Робин считал это глупостью. Он хотел расправить крылья и заниматься тем, что было ему по душе».
Его партнер по пантомиме Оппенгеймер тоже видел, что Робин разочарован в Джульярде. Но добавлял: «С Робином никогда не получалось серьезно поговорить».
Летом 1974 года Кристофера Рива отобрали на роль в популярном сериале на канале Си-би-эс «Любовь к жизни»,
Летом 1975 года на каникулах после второго курса Робин со своей девушкой отправился в Калифорнию, где чувства между молодыми людьми стали еще сильнее. Но когда Робин осенью вернулся в Нью-Йорк, она с ним не поехала, и этот разрыв очень сильно на нем сказался. «Я очень скучал по моей любимой, каждый месяц мне приходили телефонные счета на 400 долларов – поэтому мне перестало хватать даже не аренду квартиры, – рассказывал он. – Любовь на расстоянии меня опустошала».
Шелли Липкин, подруга Робина из Тихоокеанской консерватории исполнительских искусств рассказывала, что его тоска по любимой была искренней и давящей. «Иногда Робин звонил мне в час-два ночи, он был разбит и расстроен, потому что не был уверен, что его девушка там ни с кем не встречается», – говорила она.
10 февраля 1976 года Робин и Джульярдская школа пришли к взаимному решению, что ему не стоит продолжать обучение в ней. Хотя ходила легенда, что Джон Хаусман выгнал его со словами поздравления по поводу того, что Робин опережал возможности школы его обучать, но это стопроцентная неправда. Такое очень часто случалось в театральном отделении, и отчисленные студенты либо находили, либо нет свой путь в большой жизни. «Джон великолепно умел избавиться от человека, не зачеркнув его надежды словами ”Завязывай с этим“, – говорила Марго Харли. – Он был прав, отпустив Робина».
Остальные учителя из Джульярдской школы с еще меньшим сожалением отнеслись к уходу Уильямса. «Мне кажется, все выдохнули, когда он решил уйти, – сказал Майкл Кан. – Сразу было понятно, что та программа образования, которая была предусмотрена в школе, не то, что Робину было нужно, или чего он хотел. От школы он получил все, что мог, но не все, что хотел. Существуют люди, которым не нужны эти четыре года, или же они неправильно выбрали место. Я это всегда понимал».
Для Робина же это стало лишь еще одним не исполненным планом и очередными тремя годами обучения, но без долгожданного диплома. Пора возвращаться домой, только теперь он точно знал, где его дом: в Сан-Франциско, где его ждали родители и любимая девушка.
3
Узаконенное безумие
Зимой 1976 года, вскоре после возвращения Робина в зону Залива, он расстался со своей девушкой. «Она влюбилась в округ Марин, и все пошло кувырком, она просто была одурманена, сошла с ума, все пошло наперекосяк», – объяснял он позже, подчеркивая это звуком падающей ракеты. Робин остался жить с родителями в Тибуроне, где спал в подростковой спальне, словно вернувшись в детство со всеми его проблемами, из-за чего впал в тяжелую депрессию. Спасение он находил на сцене, поэтому стал выступать на сцене местного театра.