Робинзон Крузо и Лунный камень
Шрифт:
– Ну-с, дружище Робинзон, – стараясь придать голосу бодрости сказал я, – пришло время обустраиваться на новом месте! Так что изволь-ка залезть обратно в воду и плыть на корабль, где тебя поджидает множество всевозможных полезных вещей, а главное сытный завтрак!
Однако первым делом пришлось заняться поиском пресной воды. И что вы думаете – буквально в десяти шагах я наткнулся на маленький журчащий ручеёк с такой прозрачной водой, что можно было разобрать каждую песчинку на дне. Я упал на колени и, погрузив лицо прямо в холодную воду, утолил нестерпимую жажду. Никогда не пил ничего вкуснее! Потом я сбросил с себя лишнюю одежду, и смело направился в сторону корабля. Часть пути благодаря отливу я прошёл по мокрому песку, оставляя ровную линию следов, часть легко проплыл, нисколько при этом не устав. А вот, наконец, и наш несчастный корабль…
Я плыл вдоль борта, высматривая возможность подняться. Теперь-то было ясно, что не подвернись снизу мель, корабль давно бы пошёл на дно – вода спокойно плескалась в зияющих пробоинах, сквозь глубокие трещины можно было разглядеть содержимое трюмов. Наконец мне подвернулись свисавшие через борт обрывки снастей, по которым не без труда удалось забраться на палубу.
Первое что я увидел там, был наш корабельный кот Брамсель, взятый на борт для ловли крыс. Распушив хвост, он сидел на пеньке от срубленной мачты и любовался морем. Судя по разбросанным на палубе перьям, кот только что позавтракал залётной птичкой.
– Как же тебе удалось выжить? – воскликнул я, весьма обрадованный тем, что встретил на корабле хоть какое-то живое существо.
– Мяу, – объяснил Брамсель, спрыгивая с пенька и подходя ко мне.
Я вспомнил, как вечерами он мурлыкал, устроившись у кого-нибудь на коленях, как гонялся за крысами по палубе, вызывая всеобщий смех, и печаль о погибших товарищах охватила меня с новой силой. Еще немного, и я бы сел прямо на палубу и заплакал. Но я сказал себе:
– Сначала надо заботиться о живых, дружище Робинзон, и лишь потом скорбеть о мёртвых!
И, погладив кота, занялся осмотром корабля. Трюм залило водой еще ночью, а, стало быть, всё, что находилось там, было безнадёжно испорчено. Зато камбуз и каюты почти не пострадали, если не считать того, что все вещи в них было разбросаны и перемешаны качкой и ударами волн!
4. На корабле
Первым делом я схватил несколько сухарей лежавших прямо на полу камбуза и хоть немного утолил одолевавший меня голод. После этого я тщательно осмотрел все шкафы и ящики, где обычно лежали съестные припасы. Мне удалось разыскать два мешка сухарей, пару кругов голландского сыра – такого твёрдого, что им можно было смело стрелять из пушки, и несколько увесистых кусков вяленого мяса страшного на вид и ещё более ужасного на вкус. Наш кок как-то умудрялся доводить его до съедобного вида, но сейчас моя попытка немного подкрепиться едва не закончилась сломанными зубами.
– Ничего, дружище Робинзон, ничего, – как мог успокоил я себя, – проголодаешься хорошенько и не такое скушаешь!
Потом я заглянул в маленькую кладовку, примыкавшую к камбузу, где нашёл остатки ячменя в мешке, початый ящик сахара, бочонок рома и несколько бутылок вина. Другой еды обнаружить не удалось, поскольку основные запасы остались в затопленном трюме, но и без них на палубе получилась внушительная куча. Теперь надо было решить, как побыстрее переправить все эти богатства на берег. Не имея в своём распоряжении шлюпки, я решил сделать плот.
Выбрав среди валявшихся на палубе обломков рангоута несколько подходящих брёвен, я перебросил их через борт и прямо в воде скрепил между собой куском крепкого каната. Правда, поначалу так запутался в узлах и петлях, что сам оказался примотанным к плоту на манер бревна, но потом освоился и заработал с ловкостью опытного плотовяза. Теперь оставалось приладить сверху несколько поперечных досок для надёжности, и можно было приступать к погрузке. Однако здесь меня поджидали серьёзные трудности: несмотря на солидные размеры, плот низко сидел в воде, а, стало быть, моим богатствам по дороге к берегу грозило промокнуть.
Задача показалась мне просто неразрешимой, но, как известно, нет лучшего учителя, чем нужда, и после некоторого раздумья мне пришла в голову идея использовать сундуки экипажа! Ведь теперь я был единственным владельцем корабля, а, значит, мог спокойно распоряжаться всем имеющимся на борту имуществом. Мысленно попросив у бывших хозяев прощения за беспокойство, я освободил три самых больших и крепких сундука от вещей и доверху заполнил съестными припасами. Теперь их можно был спокойно грузить на плот. Заодно я подобрал себе подходящую по размеру одежду и обувь, которой получилось ещё два полных сундука.
Вытаскивая на палубу последний сундук, я услышал заунывный приглушённый стон. Он доносился из дальнего конца коридора. Это было так неожиданно и страшно, что я буквально окаменел. На корабле не могло быть людей – весь экипаж погрузился в шлюпку у меня на глазах! Но кто же тогда издаёт эти кошмарные звуки? Неужели погибшие товарищи зовут меня к себе? Ужас накатывался на меня холодными волнами, я уже почти чувствовал на себе ледяные пальцы утопленников.
– Кто здесь?! – прохрипел я из последних сил.
И словно в ответ к моим ногам бросился капитанский пёс Голиаф. Как только я мог забыть про него! Напуганный катастрофой и забытый хозяином, бедняга забился в самый дальний угол и тоскливо подвывал там, пока не услышал человеческого голоса. С непередаваемым облегчением я погладил радостно поскуливающего пса и угостил куском сухаря. Голиаф вильнул хвостом и всем своим видом выразил желание следовать за мной.
Немного успокоившись после пережитого потрясения, я занялся оружием и инструментами. Ведь с помощью оружия можно всегда добыть пищу, а инструменты помогут сделать всё необходимое для жизни. Обшарив все помещения, я обзавёлся двумя хорошими охотничьими ружьями, парой пистолетов грозного вида, изрядным количеством дроби и тремя бочонками пороха. Однако самой приятной находкой оказался ящик корабельного плотника с инструментами. Чего только не лежало в нём: пилочки и буравчики, молотки и клещи, стамески и рубанки… Не знаю, обрадовался ли я больше, найдя сундук с золотом!
Теперь мой плот был полностью нагружен, и я, вооружившись доской вместо весла, пустился в обратный путь. Должен сказать, что управлять в одиночку тяжелым и неповоротливым сооружением оказалось значительно труднее, чем я думал. К счастью море было спокойно, точно чай в блюдце, а едва заметный ветерок дул в сторону берега. Для удобства разгрузки я выбрал небольшую бухточку чуть в стороне от места моей высадки на остров. И туда я, в конце концов, привёл свой странный корабль.
– Отдать якорь, дружище Робинзон! – скомандовал я, привязывая плот к ближайшей пальме, и с непередаваемым облегчением упал на горячий песок…