Робинзонетта
Шрифт:
И она приготовилась продолжить свой путь. Но Пьер опять загородил ей дорогу и сказал:
– Не беспокойся, ты найдешь себе приют.
А затем прибавил дружеским тоном:
– Скажи, милая, ты, наверное, пришла издалека?
– Да, очень.
– Значит, ты устала?
– Ничего, – ответила девочка с простодушной улыбкой, – не слишком.
– Не слишком, но, похоже, изрядно, – с живостью сказал Пьер, нежно взяв девочку за руку, – поэтому останься еще немного с нами, ты нуждаешься в отдыхе.
– Конечно! – дружно подтвердили остальные, следуя за девочкой, которая послушно шла рядом с Пьером.
– Сядь, – предложил Пьер, когда они подошли к дереву с удобным, покрытым травой бугорком у подножия. – Кроме лесной земляники мы можем предложить тебе еще хлеб.
– Да, да, вот!
Сразу пять или шесть рук поднялись и показали несколько кусков хлеба.
– Если тебе хочется пить, – продолжал Пьер, – вода недалеко.
И он показал на ручеек, вытекавший из источника поблизости от Совиной башни.
– Хорошо, спасибо! – сказала девочка. Она уселась и весело обводила детей глазами.
Пьер и его товарищи, довольные, что она так охотно приняла их приглашение, наперебой старались угодить гостье.
Корзинку поставили к ее ногам, рядом положили куски хлеба. Пьер заострил несколько палочек из орешника, дал ей самую тонкую и сказал, как бы выражая вслух ее затаенные мысли:
– Ты пойдешь с нами, и не один, а десять домов с радостью примут тебя.
– Да! Конечно! – подхватили дети, составившие полукруг около девочки.
Когда все уселись и взяли в руки палочки, приготовленные Пьером, он сказал, обращаясь к девочке:
– Поешь, пожалуйста.
– Хорошо, а вы? – спросила она.
– О! Мы не голодны!
С этими словами Пьер подмигнул своим товарищам, которые, конечно, поняли этот знак и все сразу, как будто подчиняясь приказу, воскликнули:
– Нет, нет, мы не голодны!
После недолгого молчания девочка откровенно призналась:
– Ну да, вы угадали, я уже давно не ела и с удовольствием отведаю вашего хлеба.
И, решительно протянув руку, она продолжала:
– Дайте мне самый большой кусок. Видите, я вовсе не горда, – и она засмеялась, откусывая своими маленькими белыми зубками большой кусок хлеба, – вы ведь от души угощаете меня, не правда ли?
– О да! Конечно! – прозвучало в ответ.
– Тогда глупо было бы не поесть, потому что я действительно голодна… Но знаете, мне всего этого много, я столько не съем, нет, нет. Вы хотите, чтобы я взяла и земляники? С удовольствием. Посмотрите, какую большую горсть я себе положила. Мне теперь достаточно, спасибо!
– Вы
– Тогда и мы приступим к завтраку, – скомандовал Пьер.
Оставшийся хлеб разделили; корзинку поставили на самом удобном месте, и она превратилась в мишень для маленьких деревянных палочек, которые в руках ребят то опускались, то поднимались, окрашенные в багровый цвет…
И сколько было веселья!..
Но Пьер почему-то не смеялся. Маленькая девочка заметила, что он, задумчиво глядя на нее, забыл в свою очередь взять землянику.
– Поешь же и ты, – сказала она ему.
– Я ем, ем! – и Пьер машинально протянул свою палочку к корзинке, но ничего не взял.
– О, я знаю, почему ты на меня так смотришь! – вдруг сказала девочка.
– Почему?
– Потому что тебя мучает любопытство, тебе хочется знать, откуда я, как меня зовут и как я сюда попала.
– Верно, – согласился Пьер.
– Боже мой! Я не вижу ничего плохого в таком любопытстве и охотно расскажу вам все. Тем более что вы обещали помочь мне пристроиться, и вам необходимо узнать, кто я, чтобы рассказать, если вас об этом спросят.
– Ну да, конечно!
– Хорошо, но только дайте мне доесть хлеб, – прибавила девочка с шаловливой улыбкой.
И когда она уничтожила корку, хрустевшую на ее зубах, водворилась полная тишина, словно все боялись пропустить хоть одно слово из ее рассказа.
4. Рассказ
– Мне двенадцать лет, – начала девочка.
– Двенадцать лет! – повторил Пьер, тогда как его товарищи изумленно посмотрели друг на друга, как бы спрашивая: возможно ли это?
– Да, – сказала она, – мне исполнилось двенадцать лет в день святого Иосифа. Я знаю, что слишком мала и худа для моих лет, но это ничего не значит, я гораздо сильнее, чем кажусь на вид.
Девочка выпрямилась и сжала пальцы, как бы стараясь придать большую правдоподобность своим словам.
– Да, пожалуй, – любезно подтвердил Пьер; остальные дети взглядами подтвердили свое согласие.
Она продолжала:
– Меня зовут Мари Клозель.
– Хорошее имя! – заметил Пьер.
– Ты находишь? Тем лучше. Я из Вардье.
– Это далеко?
– Надо идти оттуда полдня, чтобы попасть в город.
– Как и отсюда.
– Да, но с другой стороны.
– Твой отец живет в Вардье? – спросил один из мальчиков.
– Мой отец уже давно умер. Я его совсем не помню.
– Как и мой, – сказал Пьер. – А твоя мать?