Род на краю империи
Шрифт:
— Не молчи, — попросил я.
— В микробусе кричат, — заговорил толстяк. — Там что-то происходит. Вижу кровь на стекле. Все мечутся… Стоп, уже второй бус. Грохот, крики… Айвазян в голове колонны! Вот же!
— Что? — не выдержал я.
— По-моему, он грохнул этого… ну, ихнего начальника. Того, что в кольчуге и с топором у пояса.
— Грохнул? — переспросил я.
— Ну, он лежит на асфальте. Вижу кровь.
Задать следующий вопрос я не успел.
Айвазян телепортировался на бетонированную площадку перед домом, где мы организовали парковку для гостей. Там сейчас никого не было —
— Ты завалил Тараса? — спросил я.
— Возможно, — диверсант отряхнул кровь с клинков и убрал их в поясные ножны. — Он вне игры.
— А что в бусах?
— Трое или четверо уже не поднимутся. Без обид, шеф, но я действовал так, чтобы не нарваться на лезвие.
— Правильно, — одобрил я.
— Они пересекают периметр, — сообщил Федя.
— Что с их командиром?
— Оставили на асфальте. Там целитель что-то колдует, но… По-моему, без шансов.
— И кто отрядом командует?
— Бородатый мужик с катаной. Он в голове колонны, в тачке сидит.
— Что с мехами?
— Бегут впереди колонны.
Что ж, ситуация предельно ясна. Один из сыновей Богдана Дранько, уже не поднимется. Во всяком случае, не для этого боя. Если и выживет, то не будет представлять для нас угрозы. В бусах тоже посеяли панику и организовали несколько трупов. Во второй раз такое не прокатит — мы рассчитывали на эффект внезапности.
Вот мехи — это проблема.
Протопчутся по нашей заградительной ленте и даже не заметят.
— Отзывай проекцию, — приказал я. — Больше она не нужна.
Намотав цепь кусаригамы на кулак, я спустился на первый этаж, вышел на крыльцо и присоединился к Айвазяну. Диверсант уже был знаком с моей тактикой боя, но прочие гвардейцы, включая Ольгу, смотрели как на камикадзе. Пятнадцатилетний мальчишка, без доспехов, с очень несерьёзным по их меркам оружием. И этот мальчишка собирается отразить натиск ударных шагателей класса «борисфен». Да-да, мы уже идентифицировали агрегаты, выставленные вражеским Родом на войну.
Прикид у меня был соответствующий.
Это я про образ самоубийцы.
Футболка, шорты, кроссовки. Днём я бы нацепил солнцезащитные очки, но сейчас вечер, и светило уже спряталось за горной грядой. Поднялся прохладный ветерок, но это меня не смущает. В конце концов, я не планирую устраивать эпичную битву на всю ночь. Чтобы разделаться с отморозками, мне хватит двадцати-тридцати минут. Максимум.
— Приготовиться! — рявкнул я.
Гвардейцы шевельнулись, выстраивая оборону. Вдоль обочин встали два меха, одним из которых управлял Руслан Тимирязев. Сразу за моей спиной копейщики под чутким руководством Терехова выставили стену щитов. Следующий ряд обороны — мечники. Во главе с Ольгой. Ну, а позади этой компашки стоял, сунув руки в карманы Лука Чхартишвили по прозвищу Чёрт. Это, на минуточку, геомант и весьма неслабый. Я занял позицию в нескольких метрах за его спиной.
К слову, я мог бы за секунды решить исход битвы, дав Чёрту карт-бланш на любые действия. Локальное землетрясение — и микроавтобусы отправляются в ад. Но это слишком просто. Во-первых, Лука повредит дорожное полотно, мне его придётся чинить, а утром автовоз с новой партией шагателей не сможет приблизиться к дому. Ну, и соседи будут недовольны, а я с ними пока дружу. Во-вторых, я не хочу повредить свои трофейные мехи — есть вероятность, что их зацепит ударом. Поэтому Лука — мой последний козырь. Если вдруг что-то пойдёт не по плану.
Колонну Дранько я заметил издали.
Первыми на бешеной скорости неслись мотоциклисты, за ними бежали мехи. Именно бежали, грозно размахивая бензопилами. Дальше катились микроавтобусы с вражеской гвардией, а замыкал процессию героический отпрыск семьи Дранько. Держите меня семеро, ага.
Мехи выстроились в каре.
Это были, как я уже отметил, «борисфены», но очень мощные, шумные, пыхтящие гидравликой и выпускающие чёрные клубы дыма. Явно устаревшие на два-три поколения. Но мне и такие сгодятся — стандартных «витязей» они раскидают аки хомячков.
Я не видел выражения лица Ольги. Но думаю, что телохранительница уже мысленно отправилась к праотцам. В её мировосприятии Дранько выглядят сильнее.
Люблю рушить стереотипы.
Отпускаю цепь, начинаю раскручивать каму над головой.
Байкеры притормаживают, пропуская каре шагателей. Не сбавляя темпа, мехи несутся на наши ряды, рассчитывая их смять. Эдакая конница двадцатого века.
Подпустив механикусов поближе, я сделал их проницаемыми, зачерпнув побольше ки из окружающего пространства. Четыре машины промчались сквозь стену щитов и мечников. Выглядело всё так, словно нас атаковали фантомы.
До микроавтобусов ещё очень далеко — колонна основательно растянулась по серпантину.
Призрачные мехи по инерции пробежали ещё несколько метров — беззвучно, как фильмах про полтергейст. Притормозили и начали разворачиваться. Синхронно со мной. Вот только пилоты и корпуса шагателей вновь сделались материальными. Проницаемость я сохранил только в кабинах ближайших машин.
Шаг-подшаг.
Прыжок, выброс цепи.
Сверкающая дуга прочертила линию на том уровне, где располагались шеи пилотов. Одновременно с этим я добавил проницаемости в верхние манипуляторы, и бензопила правого «борисфена» прошла сквозь мою грудь, не причинив вреда. Довернувшись всем корпусом, я приземлился на ноги, не останавливая вращение серпа. Кровь забрызгала калёные стёкла изнутри, несколько капель упало на асфальт.
Лишившись пилотов, «борисфены» тут же окаменели, перестали двигаться и заглушили моторы. Это особый защитный механизм. Типа от дурака. Если человек потеряет сознание, мех не будет по инерции врезаться в здания или крушить пилой своих же союзников. Все узлы тупо блокируются.
Два задних меха чуть не врезались в своих товарищей, но вовремя среагировали, сбавили обороты и принялись неуклюже огибать истуканов.
Я тут же сменил проницаемость, перекинув эффект на ближайшего противника. Сделал два оборота вокруг собственной оси, отправил каму в диагональ и через верхний купол достал до виска пилота, глаза которого расширились от ужаса и непонимания. Серп с хрустом пробил черепную коробку одарённого.