Родина имени Путина
Шрифт:
— Заговори меня, дед, — без предисловий заурчал Леха. — От кокаина! Можешь?
Поскольку дед не шибко интересовался столичными трендами, просьба сия застала его врасплох. Но не желая терять клиента, дед медленно кивнул.
— Могу сынок, но..., - ворожей пожевал воздух. — Не просто это, ой, как не просто.
Леха, сразу осознав, что имеет дело с банальным маркетингом, решил не останавливаться. На всякий случай он раскатал перед удивленным дедом несколько внушительных дорог. Две прибил сам, а остальное заставил вкусить колдуна, который, чуть не подавившись горькими соплями, запутался
Расплатившись за исцеление, радостный Алексей рванул обратно в Москву. Выскочив на трассу, он приоткрыл окно и прикурил сигарету. Глубокая затяжка заставила Леху позеленеть, забрызгав дедовским зельем бежевый салон «Порша». Подобный эффект невольно наблюдали и гости фешенебельного ресторана, когда этим же вечером на очередном романтическом свидании Леха решил откушать двойной «Курвуазье». Короче, дед, как выяснилось, решив твердо не возвращать деньги, заговорил Леху от всех страстей. Парень больше не мог пить, курить и, как ни странно, нюхать тоже.
Подобное воздержание от всего серьезно сказывалось на нервно-вегетативной системе, последствием чего стали регулярные истерики, которые происходили без особого разбора чинов, погон и званий. Гламурная грядка, в которой когда-то поселился Леха, начала быстро редеть. Остались только самые преданные — их было трое, все они должны были имениннику денег и надеялись получить еще. Таким другом как раз по этому праву считался Анатолий.
— Знал бы ты, с какой я прожарки сорвался! — после просьбы официанту повторить, словно оправдываясь за двойную дозу, вздохнул Тося.
— Высморкался в кремлевское знамя и был разоблачен ФСОшниками?
— Почти, только хуже. Меня Игорек наш месяц назад свел с Андреем Бироновым, который был представлен как самый крутой политтехнолог на всех территориях бывшего Варшавского договора. Мол, решалы круче в России не найти, и, что не маловажно, абсолютно не пьющий человек. Эта последняя фраза резанула, но не насторожила.
Короче, Ваня, абсолютно непьющий — это либо закодированный, либо пидор.
— Чего дальше-то?
— Спустя неделю вызывает меня шеф. Говорит, что у него в Калининграде друг генерал ФСБ хочет подвинуть губернатора. Мол, тесно ему стало в Конторе, должность свою перерос, амбиции грызут, как вши голодные. Короче, устал командовать, хочет царствовать в губернаторах. Деньги не вопрос — КамАЗом больше, КамАЗом меньше.
«Анатолий, вы можете помочь Виктору Евгеньевичу в этом вопросе?»
«Можно попробовать», — поперхнулся я предвкушением.
«Вот только пробовать не надо. Он уже три раза в Москву прилетал. Его здесь мусолят, как леща вяленного, а затем объявляют ценники только за заход в администрацию. При этом за решение никто не ручается. А он без гарантий влезать не хочет. Чуйка у него на кидалово обостренная. Говорит, что если еще раз порожняком улетит, в Москве война начнется. В общем, Анатолий, надо гарантированно завести его в АП. Уверяю вас, что внакладе никто не останется. Слово этого офицера тяжелее любого воровского».
Я, естественно, шефа уверил, что все организую. Тут же звоню Игорю, он — Андрею. Встречаемся в «Три угла». Озвучиваю тему, принципиальных возражений нет. Андрей звонит на Старую площадь, назначается число — ровно через десять дней. Биронов лично обещает завести генерала к «правой руке» Суркова. Я тут же набираю нашего военного, радую его датой, прошу выслать предварительно резюме. Одалживаюсь в счет будущих комиссий пятеркой грина и лечу отдыхать в Испанию. Прилетаю аккурат утром назначенной даты, с аэродрома звоню Игорю: «Игорек, здорово! Генерал будет в Москве через три часа. Куда ему ехать?». — «Толя, у нас здесь проблемка, — голос Игоря не внушал коммерческого оптимизма. — Ты приезжай к Биронову, я сейчас у него. Будем решать, что делать».
Беру такси, рву на Комсомольский проспект. Как только Игорь открыл дверь, проблемка сразу и обнаружилась. Великий политтехнолог отечества, вытирая паркетную инкрустацию лохматым пузом, ползал на четвереньках и тупо мычал: «Игорь, ну, дай писят!».
Оказалось, что Биронов не пил по три — четыре года, потом срывался недели на три. В себя он приходил уже в реанимации, ставшей дежурным финалом запоя.
«Просрали КамАЗ!» — Игорь с досады пнул Биронова, на что тот лишь снова выдал: «Ну, дай писят!»
От умиления у меня на всех частях тела начали седеть волосы. Мне было уже не до КамАЗа. Я лишь мечтал остаться при своих, причем тех самых седеющих частях. Минут через десять отзвонил генерал, частный самолет которого успешно совершил посадку где-то близко.
«Анатолий, я приземлился. Куда нам ехать?» — нетерпение и решимость больно резали слух.
Я с вялой надеждой посмотрел на Игоря, который, мобилизовав забродивший разум, прошептал: «Пусть заедет в какое-нибудь интернет-кафе и отправит еще раз свое резюме».
«Товарищ генерал, — времени оценить предложение Игоря у меня не было. — Все в силе, подтверждение получено. Но вы не могли бы еще раз скинуть свое резюме на электронку. Ну... из интернет-кафе».
Недовольство генерал обозначил исключительно кряхтением, сразу же отключившись. По крайней мере, минут двадцать мы выиграли. В это время Игорь уже набирал Эрику Лобаху, выразившему нам свое похмельное презрение за столь ранний по его часам звонок.
— Лобах, выручай. Пропадем без тебя! — пел в трубку Игорь.
— Ну? — зевнуло недовольное на другом конце провода.
— Короче, есть один генерал, хочет стать Калининградским губернатором. Его надо куда-то к кому-то завести, вдохновить декорациями, пообещать трон и послать на хрен.
— Надо подумать, — лениво давил Эрик. — Когда нужно-то?
— Сейчас. Он уже в Москве!
— Пятнадцать тысяч.
— В смысле?
— В деревянном. За хлопоты.
Ценник, похожий на счет в приличном кабаке, и спокойная уверенность Лобаха нас взбодрили, и мы сели ждать звонков под мычание пресмыкающегося по квартире Биронова. Эрик перезвонил через пять минут, ровно на три опередив генерала.