Родина за нами!
Шрифт:
И соответствующими психологическими качествами»
(«Подготовка личного состава войсковых РДГ,
Согласно требований БУ-49»,
изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф.Д, Тарас Ф.С.)
Снег под ногами хрустел как-то очень задорно и весело. Как и положено, наверное, вот-вот выпавшему снегу. Идти по нему было одно удовольствие, особенно как шёл сейчас Куминов. То есть, наступая на него не просто подошвами, а новыми подошвами совсем ещё не разношенных унтов. И именно и в этой, такой незначительной детали, тоже крылась немалая доля удовольствия от этого зимнего утра. Оно ведь как, на войне? Радоваться
Унты – вообще обувь отдельная, можно сказать, что первостатейная. Оно, конечно, можно носить и замечательные, толстой бычьей кожи, заокеанские ботинки на шнуровке, с меховыми чулками внутри, да с шерстяными носками домашней вязки в придачу. Или, заранее плотно обмотав ногу чрезвычайно плотной зимней портянкой, нацепить щёгольские хромовые сапоги, как постоянный напарник и конкурент Куминова, старший лейтенант Абраменко. А то и вообще, не думая ни о чём, кроме комфорта по минимуму и тепле, нацепить валенки, да-да, именно так.
Но, скажите, вот на хрена козе баян, когда в каптёрке старшины разведывательной роты нашлось чудо, что сейчас на ногах капитана Куминова? Откуда они там взялись, если не входят в норму вещевого довольствия обычной дивизии? Ответ был Куминову известен точно: бардак. Война и бардак прямо родственники, вот и занесло как-то имущество, направленное на несдающийся Мурманск, к ним. Пропажу обнаружили быстро, но по спискам проходило меньше, чем на самом деле. А старшины, особенно старшины разведчиков, люди хозяйственные, да… И цену такой обувке знают, как и весь личный состав. В унтах-то хорошо.
И пусть этой паре выпало скрипеть снегом не в занесённых снегом и продуваемых насквозь ветром степях Бурятии либо Хакассии, или среди торосов Арктики, а всего лишь посреди уральского леса. Даже и не тайги, но всё равно – леса зимнего, с сугробами по колено как минимум. Нет уж, дудки, выпендриваться и форсить там, где этого не нужно капитан не любил. Не мальчик уже, не до того. Тем более унты никоим образом не нарушали установленную форму одежды, да и проверки никакой вроде бы не предвиделось. Что-что, а проверки из штаба армии капитан, как и все прочие в полку, не любил. Ну, а раз её не ожидалось, то можно в штаб идти так, как привычно и удобно.
Снег хрустел, тучи, виднеющиеся в разрывах между плотно стоящими деревьями, наливались тяжелой серостью. Это хорошо, ясное небо в последнее время несло в себе много нехорошего. Тем более сейчас, когда полк перегруппировался. Слухи о наступлении казались не пустопорожними, а это Куминова радовало. Два месяца стояли за линией фронта, лишь изредка выдвигаясь на поддержку обычным пехотинцам. Оно понятно, полк-то не простой, но стоять вот так… тяжело. Капитан радовался хотя бы ходкам на «ту» сторону, случавшимся постоянно, хоть и не очень часто. В их деле застаиваться все равно, что жиром заплывать. А разведчику такое невозможно.
С веток высокой разлапистой сосны неожиданно слетел белый пласт, запорошив двух бойцов, присевших передохнуть рядом с длинным бревном станкового гранатомёта, что те несли в сторону складов. Оба вскочили, ругаясь и выбросив погасшие папиросы, крутили головами по сторонам, не понимая – как такое могло случиться, если ветра в помине нет? Куминов чуть улыбнулся этой растерянности и тому, как та закончилась. Причина неожиданного снегозашиворотопада важно шествовала по просеке справа.
«БШМ-55-2»3,
Все три «медведя» раньше воевали там, на Севере, где солнце выхватывало посреди ровной поверхности снега и льда лишь черные камни и торосы. Сейчас требовался чуть другой камуфляж, чтобы не так выделялись на фоне леса и предгорий Урала. А когда армия выйдет в заволжские степи, во что Куминов верил свято, тогда окраску вновь придётся менять. Да, для «медведей» лесостепные просторы подходили не так хорошо, как горы.
Машины казались обманчиво медленными и неуклюжими, верно. И выпустить их в голую степь смог бы лишь конченый идиот. Но на кручах, порой совсем уж серьезных, «мишки» двигались куда лучше любой колесной или гусеничной техники. Не говоря о вьючном живом транспорте. А вооружение, особенно для гор, было совсем серьезным.
Среди густой чащи эти хорошо вооружённые и защищённые громады тоже были неповоротливы и уязвимы, но раз доставили, то… Наступление не за горами, все верно.
Заволжье… мечта, пока недостижимая. Туда рвалась душа, туда хотелось попасть и скорей бы. Хотя бы попробовать, хотя бы сделать свой шаг к победе. Уже на памяти самого Куминова прошло десять лет, как войска Уральского фронта постоянно пытались продвинуться вперёд пусть на сто, да что там, хотя бы на пятьдесят километров. И каждый раз умывались кровью, выгрызая немного родной земли.
Немудрено, если вспомнить – какой ценой далось создание этого, казавшегося невозможным рубежа обороны. Сам капитан, понятное дело, этого момента не видел, мал был тогда. Но вот командир полка, в ту пору уже лейтенант, как-то рассказал. Тогда Куминову хватило немногого, чтобы оценить весь подвиг, совершенный в середине сороковых.
Москва, стоящая сейчас безжизненным пепелищем, но не сдавшаяся. Сталинград, превращённый в руины, но не отданный врагу. Куйбышев, оставленный армией с ожесточёнными боями, практически стёртый с лица земли, но выполнивший свою роль. Горький, ставший могилой для третьей группы армий вермахта и союзников.
Огненная стена, прокатившаяся вдоль самой красивой и самой великой из всех российских рек, остановила крестоносный шторм, дала возможность вздохнуть и собрать силы здесь, за Уралом. Если бы тогда союзники могли бы вмешаться, если бы могли,… но половина островной Англии была уничтожена в один миг «оружием возмездия», а действия САСШ оказались скованными по рукам и ногам ордой, навалившейся из Латинской Америки и Японией.
Куминов, видевший съёмку из Великобритании, чуть дёрнул щекой, вспомнив. Что остановило тогда берлинских убийц, почему и по всей его родине не ударили ракетами? Осознание того, что всё превращается в бесплодную и выжженную пустыню? Возможно, что и так. Вместо этого фашистская свора, споткнувшись о Волжский и Уральский фронты, встала в позиционную войну, перед этим всё-таки уничтожив большую часть центральной России. И война затянулась на пятнадцать лет, давшиеся всем сторонам с величайшим трудом.