Родная кровь
Шрифт:
Мужик довольно заржал, махнул рукой на прощанье.
— Бывай, ведьмак! Если ты, конечно, ведьмак.
— И вам не хворать! — ответил я. — Нет, я всего лишь маг.
Конь пошел быстрее и как-то охотней. То ли решил сделать хороший рывок, то ли испугался сварливой женщины. Скорее второе. Такой бабы сам Мрон устрашится. Я устроился поудобнее и закрыл глаза. Ехать еще долго, попробую подремать…
Глава 3
«Жирный гусь» — едва разобрал я на старой деревянной вывеске. Трактир выглядел пустующим, почти заброшенным. Хотя я мог и ошибиться — восьмой час вечера, давно
стемнело. Около входа качался на ветру тусклый масляный фонарь. Но света почти не давал,
Я передернул плечами, постарался совладать с собой. Темноты, пауков и женщин, в ней скрывающихся, не боюсь, но если в совокупности, то бррр… Хотя про женщин я приврал, еще и как, признаюсь. После приключений на проклятой мельнице стал опасаться таких мест. Уж очень их потусторонние существа любят. Тут спокойно и уютно, иногда и люди суются. Дураки, не знают, что они — еда.
Конь уткнулся влажной мордой мне в щеку, требовательно фыркнул. Я потрепал по холке — знаю, дружок, что хочешь отдохнуть в теплой конюшне, слопать мешочек овса. Но потерпи чуток, все устроим.
— Есть тут кто-нибудь? — крикнул я, набравшись храбрости.
Тишина, бряцание цепи, на которой болтался фонарь, да отдаленное хлопанье ставен.
— Эй! — позвал я тише. — Есть живые?
Скрипнула дверь. В квадрате красноватого света показался черный человеческий силуэт. На меня дохнуло теплом, ноздри затрепетали, уловив запахи* дыма, вина и жареного мяса. Послышался отдаленный гул множества голосов.
— Чего разорался, дурак? — беззлобно ответили мне. Голос звонкий, юношеский. — Все дома. Все живы. Че надо?
Дверь со скрипом закрылась, я слепо заморгал, вновь привыкая к темноте.
— Переночевать хочу, — буркнул, опомнившись. Я ж господин и должен вести себя соответственно.
— Ну так ночуй, никто не мешает, — огрызнулись из темноты. — Давай коня, определю на постой. Плата за овес отдельно, все дорожает.
Я плюнул на конспирацию и пробормотал заклятие Ночного Зрения. Мир приобрел сероватый оттенок, появились четкие формы и линии. Я уже знал — если света хватает, то вижу по-кошачьи или по-совиному, если нет, глаза чувствуют тепло, все вокруг заливает красным. Предо мной стоял паренек. Нет, даже мальчишка лет шестнадцати. Лицо хитрое и веселое, волосы растрепаны. Одет бедно, ноги босые. Но это нисколько его не смущало, сорванец чувствовал себя как рыба в воде. Специально делал голос немного грубоватым, ибо так солиднее, почти по-взрослому. Отобрал у меня поводья. Конь всхрапнул, но охотно пошел за пареньком, предчувствуя кормежку и отдых.
В груди предостерегающе екнуло, но я успокоил себя. Все в порядке, Эскер. Расслабляться не стоит, но и быть в постоянной боеготовности глупо. Я немного потоптался на месте, но с хлебом-солью не встречали, красный коврик не расстилали. Трактир выглядел таким же мертвым и безлюдным. Я потянул на себя дверь, сощурился и тряхнул головой. Никак не могу приучить себя вовремя отпускать Ночное Зрение.
Внутри было тепло и уютно. Шумно. Народу оказалось неожиданно много. Сидели за столами, ели и пили, что-то обсуждали. Как только я вошел, все обернулись, притихли. Несколько мгновений рассматривали, потом отвернулись, потеряв интерес. Я нерешительно постоял у порога, ухватил за рукав пробегающего мимо хозяина.
— Где можно присесть? — спросил я.
Трактирщик окинул меня быстрым профессиональным взглядом, мигом прикинул платежеспособность. Оценка ему понравилась. Сразу изобразил на лице улыбку, мотнул головой.
— Стол в углу не занят, — ответил хозяин спокойно. — Что закажете… господин?
— Поесть, — коротко сказал я, показав серебряную монету. — И чего-нибудь согревающего. Кофе есть?
— Нет, времена нынче тяжелые, — проворчал хозяин. — Заморские товары не привозят… Могу предложить
— Давай, — согласился я. — Но быстрей, а то околею. Тут я несколько покривил душой. В дороге не выдержал, наложил на себя слабое заклятие, прикрылся тонкой пеленой, не пропускающей ветер и дождь. Даже подремать успел немного. Правда, отдых сомнительный: вся задница в синяках и ноги болят. Не привык я к седлу.
Я прошел к столу, уселся на грубую лавку. Меч отстегнул и положил перед собой. В качестве устрашающего аргумента, на всякий случай. Многим людям нужен простой и наглядный пример способности защититься. Конечно, того, кто очень захочет ограбить, не остановит вид оружия. Но для таких у меня запасена парочка очень эффективных заклинаний. Сумку положил на лавку. Достал футляр с бумагами, повертел в руках. Полковник вроде бы говорил, что здесь меня должны встретить, но делегации с флагами и плакатами «Приветствуем великого Эскера!» не наблюдалось.
Народ в трактире собрался интересный. В простой одежде крестьян и ремесленников, но у каждого оружие. Да и не выглядели они теми, кем хотели. Крепкие широкоплечие мужчины с настороженными взглядами и обветренными лицами. Выправка военная, такую ничем не скроешь. Сидели, пили и ели, болтали вполголоса о каких-то пустяках. Но чувствовалось: при первом признаке опасности окажутся на ногах, кинутся бить и крушить дерзких врагов.
На меня косились исподтишка. Множество глаз ловили каждое мое движение, тут же подвергали детальному разбору, анализу. Больше чем уверен, сразу поняли: мечом владею не ахти. Тут бы и забыть о случайном путнике, который то ли по незнанию, то ли по глупости забрел в трактир, выбранный перевалочным пунктом для военных операций. Но нечто не давало расслабиться, они видели во мне скрытую угрозу. Слишком уж я был уверен в себе, расслаблен.
Полненькая молодая служанка с румяным лицом принесла поднос, заставленный тарелками и мисками. Робко улыбнулась, стала раскладывать еду предо мной. Я отложил футляр, с интересом уставился на пышечку. От нее пахло домашним уютом и лаской, сонным спокойствием. Такие обычно становятся хорошими женами, безропотными и работящими. Одета просто, но аккуратно. Кожа рук белая и нежная, пальчики пухлые, но ловкие, подвижные.
— Господин желает что-то еще? — спросила девушка. Голос мягкий, грудной, очень приятный.
— Благодарю, милая, — улыбнулся я. — Ты умничка. Если что-то понадобится, позову.
Служанка покраснела, скромно кивнула. Поспешно подхватила поднос и убежала. Я проводил взглядом сочную фигурку и тяжело вздохнул. Хорошенькая девочка. Но сейчас не до нее. Нужно поесть, а потом заняться делом.
Предо мной стояла широкая миска с мясной похлебкой, исходила ароматным паром. Рядом тарелка с пшеничной кашей. Насыпали с горкой, не пожадничали. Среди мягких зернышек быстро плавились, расплывались тягучими ручейками кусочки желтого масла. Сбоку примостились крупные кровяные колбаски. Видно, что только со сковородки, еще шипели, плевались жиром. В желудке предательски екнуло, требовательно заурчало. Рот наполнился слюной. Я схватил ложку, окунул в похлебку. Ел жадно и быстро. В груди сразу же потеплело, в животе стало появляться приятное чувство наполненности. Не успел распробовать, как застучал по дну миски. Вкусно-то как! Но еще и кашка есть, попробуем!.. Колбаски я глотал практически целиком, не разжевывая, едва не рыча от наслаждения. Кашу смел с тарелки в три приема. Как, уже все? Я обвел миски жадным взглядом, уныло вздохнул. Хотел попросить добавки, но тут понял, что насытился. Если буду есть дальше, раздуюсь как шарик, меня сразу же охватит блаженное сонное равнодушие. Я откинулся на лавке, взял большую кружку с горячим глинтвейном, осторожно отхлебнул. Трактирщик не обманул, вино с пряностями было сварено прекрасно. Волна тепла тут же пронеслась по телу, заставила расслабиться. Во рту появился привкус фруктов и терпких полевых трав.