Родная кровь
Шрифт:
– Какую стенку? Капитан, помоги мне…
– Представь огромную кирпичную стену. Крепкую, крепкую.
– Попробую, - задействовав всю свою силу воли, я представил стену, выложенную из новеньких красных кирпичей, которые крепко держал качественный цемент. Боль начала отступать и постепенно сошла на нет. Но неожиданно не по моей воле в воображаемую стену стукнули чем-то тяжелым с другой стороны. Еще один удар. Посыпался цемент. Третий удар. Потрескались несколько кирпичей.
– В стену кто-то долбится, - сообщил я.
– СВД, он прорывается, - констатировал Дрейк, а следующий
– Держись, Штифт, - произнес снайпер. Он тоже испытывал дикую головную боль, хотя его пси-защита работала на полную мощь. Снайпер прекрасно понимал, что при помощи Штифта контролер хочет помешать ему выстрелить. В ушах снайпера звенело. Из носа потекла кровь, а в глазах помутилось, но старлей продолжал неотрывно смотреть в прицел, выискивая силуэт контролера. СВД точно знал, что он сейчас появится в поле видимости. Боль в голове отошла в сторону, и снайперу начал слышаться бросающий в дрожь голос. Он говорил: " Один на один. Только ты и я. Я безоружен, но и ты не сможешь выстрелить…" Контролер зловеще расхохотался.
– Как бы не так!
– вслух произнес Игорь СВД, отмечая при этом, что его плечо начало нервно дергаться, дыхание сбилось, а указательный палец перестал чувствовать курок. Ствол ходит вместе с прицелом. Штифт в ужасе кричит от боли. И в эту секунду снайпер поймал в прицел голову контролера. Сквозь отличную оптику старлей СВД увидел, как контролер поднял на СВД свои маленькие черные глазки. Игорь нажал на курок, мгновенно осознав, что контролер заставил его дернуться в момент выстрела. Но благодаря невероятному стечению обстоятельств пуля настигла свою цель. Все-таки, даже контролер не в силах контролировать судьбу-злодейку. На секунду монстр потерял контроль над снайпером, но этой секунды старлею хватило на то, чтобы сделать контрольный выстрел в голову контролера. Пуля вонзилась прямо ему в лоб. Из его затылка вслед за пулей выплеснулось что-то серовато-красное. Контролер несколько секунд постоял на ногах, затем рухнул навзничь.
– А говорил, что не смогу выстрелить. Я победил!
– торжествующе воскликнул снайпер.
– Штифт, ты еще жив?
– Жив, - заплетающимся языком произнес я так, что это больше было похоже на "жзлыв". Раздался дружный хохот ветеранов.
– Хорош ржать, мерины!
– рявкнул Конев.
– СВД, что там долговцы делают?
– поинтересовался Дрейк.
– Да там цирк творится. Зомби из бывшей охраны контролера атаковали их позиции. Слышите, какая пальба на улице?
– Будто от полка свободовцев отстреливаются, - иронично подметил Стрик.
– Точно, Стрик. Прикинь, а там всего семь зомбаков, - хохоча произнес снайпер, усевшись около окошка и прислонив к стене свою винтовку.
– Хорошо, если что - кричи, - приказал Дрейк.
– Окей, кэп, - на английский манер ответил СВД, явно довольный своей победой.
На улице шел дождь. Часы показывали два часа дня, а наша осада продолжалась, и о снятии ее не было даже речи. На чердаке становилось достаточно душно, лишь прохладный ветерок из окошка приятно освежал лицо. Почти все спали. Игорь СВД вновь и вновь подсчитывал оставшиеся восемнадцать патронов к своей чудо-винтовке, что-то прикидывая в своей
– СВД, да восемнадцать их!
– не выдержал Дрейк, который курил вместе с Коневым.
– Отцепись, Дрейк! Я таким образом нервы успокаиваю, - буркнул старлей и продолжил считать патроны. Вновь заговорила рация, которая последний час передавала одно и то же сообщение: "Говорит полковник Петренко. Я передаю на экстренной засекреченной волне без ведома командования. Я хочу помочь вам. Командирам спецквадов приказываю выйти на связь. Всем, кто меня слышит, приказываю выйти на связь на экстренной волне и сообщить свои координаты для установления точки всеобщего сбора".
– Конь, да выключи ты эту тарахтелку, - по-братски попросил Дрейк.
– Ты ему не веришь?
– А ты веришь?
– задал встречный вопрос Дрейк.
– Не знаю… Он так-то неплохой мужик. Своих в беде не бросает. Дрейк, помнишь? Несколько наших квадов попали в окружение бандитов в Лиманске. Петренко лично руководил прорывом.
– Помню, помню. Меня тогда еще в руку ранили.
– А скольких человек мы тогда успели спасти?
– Мы подобрали троих. Один из них умер от ранения в живот. И один мой боец погиб, когда мы дожидались вертолета.
– И я про то же. Игра не стоила свеч.
– Но это уже в прошлом. Прошло два года. С тех пор многое изменилось. Каким бы хорошим мужиком он ни был, против командования Петренко не попрет.
– Точка сбора - это ловушка?
– Я думаю, что да.
– Хотят прикончить всех сразу?
– Да. Слишком мощная сила вышла из-под их контроля.
– Дела, - протянул капитан Конев и выдохнул сигаретный дым через нос. Капитаны продолжили курить молча. Игорь СВД наконец перестал считать патроны и заполнил ими два магазина. Затем он достал из наружного кармана своего рюкзака тетрадь в сорок восемь листов. На лакированной малиновой обложке красовалась написанная корявым подчерком надпись: "Конспект по английскому языку". А ниже под надписью была нарисована забавная рожица с высунутым языком. СВД перевернул тетрадь и открыл ее с другой стороны.
– Английский собрался изучать?
– поинтересовался я.
– Нет.
– А! Убитого контролера собрался в свой актив записать?
– изложил я свою догадку.
– Опять не угадал.
– Стихи он пишет, - с сигаретой в зубах произнес капитан. СВД молча кивнул, будто провинился в чем-то.
– Да какие это стихи? Так, баловство одно. Хобби.
– Дай заценить.
– Держи,- СВД передал мне тетрадь. По привычке я открыл тетрадь с ее начала. Листов восемь занимал конспект по английскому языку, а дальше пошли чистые листы.
– Мы в институте очень мало по английскому писали.
– А почему именно в этой тетради?
– У нас перед парой английского языка большая перемена была, вот я и баловался. Стихи с другой стороны тетради, - пояснил СВД. Стихов было не так уж и много. Видимо, он писал их примерно раз в месяц. Они были абсолютно разные по тематике. О любви, компьютерных играх, институте, первой сессии, службе в ОМОНе и так далее.
– Ну как?
– спросил СВД, боясь критики.
– Нормально.
– Корявенько, правда?