Родная страна
Шрифт:
— Ну, Дэр, вообще… — Я не мог подобрать слова. Отчасти я об этом догадывался, но не думал, что Дэррил когда-нибудь выскажет это вслух. Обычно парни друг другу такого не говорят, даже если они близки как братья, как были мы с Дэррилом.
— Да, — вздохнул он. — Это сложно понять, правда?
— И что же ты хочешь сделать? — спросил я.
— То есть как — что я хочу сделать?
— Да, — подтвердил я. — Именно ты. Чего хочешь ты? Не «Что, по-твоему, я должен сделать?», и не «Как ты думаешь, какие шаги будут самыми безопасными». Что именно желает предпринять Дэррил Гловер,
Он опустил глаза и поглядел на свои руки. Ногти были изгрызены под корень, кутикулы пестрели крошечными шрамами там, где он прокусывал кожу до крови. Он часто грыз ногти в детстве, но лет в пятнадцать бросил. Я и не знал, что эта привычка вернулась к нему.
— Хочу все это предать огласке. Сегодня же. Сейчас.
— Да, — отозвался я. — Это будет правильно. Действуем, черт нас возьми.
Ванесса нашу идею не одобрила, но тем не менее села с нами в машину. Дэррил вел медленно, осторожно, но я, сидя на пассажирском месте, видел, как дрожат его руки. На Саут-Маркете мы застряли в плотном потоке транспорта, и Дэррил проявил энциклопедическое знание окрестных улиц. В итоге мы вынырнули на Маркет-стрит из переулка такого узенького, что, выбираясь из него, зацепили боками пару пластиковых мусорных контейнеров. Еще через несколько минут он добрался до Хейес-Вэлли и остановился перед домом Энджи. Я знал, что у нее сегодня утром нет занятий, и позвонил ей, однако она не ответила. Тогда я постучался в дверь.
Энджи открыла. Она была в тех же тренировочных штанах и футболке, в каких накануне легла спать, глаза покраснели и опухли. Увидев меня, она сложила руки на груди и сердито сверкнула глазами.
— Оденься, пожалуйста, — попросил я. — Немного позже сможешь ругать меня сколько хочешь. А пока оденься.
Она бросила взгляд через мое плечо. Дэррил помахал ей, Ван тоже пошевелила рукой, но без всякого энтузиазма.
— Издеваешься, что ли? — сказала Энджи.
— Оденься, — повторил я. — Свершилось.
Она окинула меня долгим внимательным взглядом. Я ответил ей тем же, твердя про себя: «Ну же, Энджи, потом поспоришь, сделай же как я прошу, пока я не сдрейфил». Сердце колотилось в груди, как голубь, который случайно залетел в магазин и бьется о стекло в тщетных попытках вырваться.
Энджи развернулась на каблуках и скрылась в доме. Я услышал на лестнице ее торопливые шаги. Через минуту в коридоре появилась ее сестренка Тина.
— Помнишь, я говорила, что, если ты разобьешь ей сердце, я тебе мошонку на голову натяну?
Она была на два года моложе Энджи, рослая и тощая, полная противоположность невысокой, хорошо сложенной сестре, однако родство между ними было заметно с первого взгляда: похожие голоса, одинаковая мимика.
— Помню, Тина. Давай отложим переформатирование мошонки на потом. Сейчас у нас есть дела поважнее, чем наши с Энджи отношения.
Она вздернула голову:
— Я подумаю.
Через минуту Энджи стремглав сбежала по лестнице. В уголке губ белела зубная паста. На ней был длинный ярко-синий плащ, который мне очень нравился, кеды с ручной росписью и огромные, квадратные японские штаны, которые она сама
— Тина, хватит уже про мошонку, — сказала сестренке Энджи, направляясь к нам. Тина состроила обиженную рожицу и чмокнула сестру в щеку. — Пошли, — бросила мне Энджи и стремительно шагнула к машине Дэррила. На миг замешкалась, потом решительно распахнула заднюю дверь и уселась рядом с Ванессой. Я, замыкая шествие, сел на пассажирское место и украдкой покосился назад — не поубивают ли друг друга девчонки.
Напряжение в машине было густым, как ночной туман на вершинах Твин-Пикс.
— Ты ведь знаешь, где офис Джолу, верно? — спросил я Дэррила.
— Мы едем к Джолу? — осведомилась Энджи.
— Я же тебе сказал, — отозвался я. — Свершилось. И присутствовать при этом должны мы все, лично. Так лучше, чем без конца дергаться, не взломал ли кто-нибудь наши компьютеры и телефоны.
Энджи достала из сумочки мобильник и выключила. Ее примеру последовали мы с Ванессой. Дэррил извлек свой телефон и протянул мне, и его я тоже выключил.
— Ну ладно, — смилостивилась Энджи.
Дэррил сказал:
— Да, я знаю, где работает Джолу.
Мы были уже на полпути туда. У Дэррила был почти мистический талант объезжать сан-францисские пробки. Из него получился бы лучший на свете таксист или угонщик.
— И каков же наш план? — чуть позже поинтересовалась Энджи.
— Нет у них никакого плана, — ответила Ван. — Просто сели в машину и покатили куда глаза глядят.
Я покосился через плечо на Энджи. Она кивнула:
— Ну да, это как раз в их духе.
Девушки впились друг в друга взглядами. Я невольно затаил дыхание. Они терпеть не могли друг друга с восьмого класса. Я так и не сумел выяснить, какая кошка пробежала между ними, и подозревал, что это застарелая неприязнь из тех, что постепенно обретают собственную жизнь, и вы не ладите с человеком просто потому, что не ладите, вот и все.
Наконец дуэль взглядов прекратилась. Я с облегчением развернулся обратно. Через несколько секунд Ван как ни в чем не бывало спросила:
— У тебя есть знакомый адвокат?
— Не то чтобы знакомый. После Гуантанамо-в-Заливе на судебном процессе нам был назначен государственный защитник и еще приходили из Американского союза гражданских свобод, но никого из них я толком не знаю.
— Ясно, — отозвалась Ванесса. — Кто приходил из Союза гражданских свобод — женщина или мужчина?
— Оба. Мне показалось, что та женщина отлично знает свое дело. Как ее звали?
— Алисса? Аланна?
— Элана, — вспомнила Энджи. — Она была великолепна.
— Так вот. Думаю, нам всем надо написать на руках номер телефона адвоката. На всякий случай. Мы ведь имеем право на один телефонный звонок. Не хочется тратить его на справочные службы.
— Ее номер должен быть у меня где-то в почте.
Я услышал, как Энджи открывает ноутбук, вводит пароль.
— У меня есть маркер.
Они стали писать друг у друга на руках.
— Не надо так крупно, — попросила Энджи.