Родники мужества
Шрифт:
...Путь отделению, которым командовал старший сержант К. Фирсов, преградил каменный дом, из окон которого гитлеровцы вели очень плотный автоматный и пулеметный огонь. «А что, если их выкурить...» — подумал старший сержант, заметив поблизости кучу древесного хлама. Мысль понравилась. И Фирсов тут же приказал своим бойцам разложить с подветренной стороны дома огромный костер.
Воины так и поступили. Но сухие дрова вспыхнули как порох. Тогда огонь был притушен густолистыми сырыми ветками. Теперь едкий дым пополз уже к дому. Через выбитые стекла окон он быстро заполнил внутренние помещения, в которых укрывались гитлеровские автоматчики и пулеметчики. И тогда фашисты, решив, что дом подожжен, начали выпрыгивать из окон, пытаясь укрыться в соседнем здании. Но бойцы Фирсова были начеку. Они вылавливали фашистов, уничтожая тех, кто пытался оказать сопротивление. Так в Елгаве были захвачены первые пленные.
Отличился в тех боях и другой старший сержант — Иван Ткачев, комсорг батальона. Рота, в которой он как раз находился, попала под прицельный огонь вражеского пулемета, установленного на чердаке кирпичного здания. Старший сержант Ткачев вызвался уничтожить это препятствие. Он сумел-таки найти скрытые подходы к вражеской огневой точке и противотанковой гранатой подорвал ее. Путь роте был открыт.
Итак, после двух дней ожесточенных боев Елгава была освобождена. Одновременно к Рижскому заливу неудержимо рвались 417-я стрелковая дивизия и 8-я мехбригада [117] под командованием полковника С. Д. Кремера. Но прежде чем выйти к заливу, эти соединения имели еще задачу овладеть городами Кемери и Тукумс, что и было ими блестяще выполнено. И уже затем, передав оборону этих городов двигавшейся следом 346-й дивизии генерала Д. И. Стапкевского, пошли дальше, к Рижскому заливу.
Таким образом, наши войска оказались на берегу Рижского залива. Этим-то и завершилась наступательная операция, длившаяся 11 дней. В ходе ее 51-я армия освободила от врага 4500 населенных пунктов, нанесла ему огромный урон в живой силе и технике. Группа фашистских армий «Север», насчитывавшая в своих рядах более 200 тыс. человек личного состава, оказалась отрезанной от Восточной Пруссии.
Однако гитлеровцев это как будто бы и не очень взволновало. Больше того, их командование начало вынашивать сумасбродную идею использования войск прибалтийской группировки для последующего нанесения удара по советским дивизиям. Об этом плане нам вскоре стало известно из перехваченных радиопереговоров и других документов.
Да, фашисты еще на что-то надеялись. Хотя... у них были на это некоторые основания. Дело в том, что быстрое продвижение наших войск на елгавском направлении таило в себе, как ни странно, опасность для нас. В чем именно? А в том, что фронт наступления армии к этому времени сильно растянулся, достигнув протяженности в 300 километров. Начала ощущаться довольно острая нехватка людей, боеприпасов. Правда, включение в наш состав новой, 16-й литовской дивизии, вставшей в оборону под Шяуляем, несколько облегчило положение. Но все-таки не могло полностью избавить нас от тревожных забот.
Не на это ли надеялось командование вермахта? Вероятнее всего — да. Но надеждам гитлеровцев не суждено было сбыться.
* * *
Наш 1-й гвардейский корпус, имея в своем составе 247, 346, 347 и 417-ю стрелковые дивизии, обеспечивал оборону участка протяженностью 120 километров. Перед нами противник имел 4 пехотные дивизии, полк береговой обороны и штурмовой батальон, 2 дивизиона самоходных [118] орудий, 3 артиллерийских полка, 8 батарей шестиствольных минометов. Их действия поддерживали эсэсовская танковая бригада, танковая дивизия «Великая Германия», а также орудия крейсера «Принц Евгений», который стоял в это время в прибрежных водах.
Из разведданных мы вскоре узнали и то, что к северо-западу от населенного пункта Добеле сосредоточивается 3-я фашистская танковая армия. Против всей этой махины нам и предстояло действовать...
Да, нелегкую задачу пришлось решать в те дни командиру корпуса генерал-лейтенанту И. И. Миссану. Как удержать столь ограниченными силами 120-километровую оборону? Расположить войска в линию? Рискованно. Растянутые по фронту, они не будут представлять собой сколько-нибудь прочного заслона для противника. При таком построении он сможет осуществить прорыв на любом участке, для этого ему даже не потребуется создавать большого превосходства в силах и средствах.
Кроме того, линейное построение обороны лишит командиров возможности иметь резервы. А оставаться без них на столь широком фронте весьма неразумно.
И тогда, внимательно изучив обстановку, характер действий противника, местность, работники штаба корпуса пришли к убеждению, что гитлеровцы тоже не будут вести наступление сразу на всю ширину нашей обороны. Этому помешают леса, многочисленные озера и реки, довольно крутые всхолмленности. Значит, наиболее активных действий следует ожидать на оперативно важных для врага направлениях.
Поэтому-то комкором и был принят вариант очаговой обороны. Нами были созданы батальонные узлы сопротивления. Правда, некоторые из них располагались без зрительной и даже огневой связи между собой. Но эти промежутки предполагалось отдать под контроль разведывательных и дозорных групп.
Такое построение обороны предъявило повышенные требования и к организации партийно-политической работы в войсках. Поэтому политотдел сразу же собрал на совещание политработников частей и соединений, партийных и комсомольских активистов. Обсудили один вопрос: как обеспечить непрерывное партийное влияние в подразделениях, рассредоточенных на 120-километровом пространстве? Смогут ли наши работники дойти до каждой [119] роты, взвода? Ведь концы, как говорят, неблизкие. А между тем мы не имеем права хоть на время ослаблять свою работу. Наоборот, ее надо еще больше усилить, каждодневно поддерживать в бойцах высокий моральный и боевой дух, веру в свои силы, готовность к любым испытаниям.
Посоветовавшись, решили разбить всю протяженность нашей обороны на несколько участков и на каждом иметь старшим работника покора или начальника политотдела дивизии. Они-то и будут на местах контролировать весь ход партийно-политической работы.
Не остался без нашего внимания и вопрос комплектования разведывательных и дозорных групп. В каждую из них обязательно включались закаленные в боях коммунисты, способные сплотить вокруг себя бойцов, повести их за собой.
Эти и многие другие меры, принятые в те дни командованием и политическим отделом корпуса, конечно же способствовали укреплению нашей в общем-то довольно жидкой обороны.
* * *
А положение на нашем участке фронта между тем оставалось сложным. Генерал Штерн, командующий группой армий «Север», тоже не бездействовал. Имея в своем распоряжении, как уже говорилось, внушительные силы, он рассчитывал в скором времени осуществить прорыв и выйти на соединение с гитлеровскими войсками, действовавшими в Восточной Пруссии.
Правда, осуществить этот его замысел было тоже далеко не просто. Во-первых, пробиваться Штерну пришлось бы только вдоль Балтийского побережья, в южном направлении. А это несло в себе опасность подставить один из своих флангов под удары советских войск, расположенных на рубеже Елгава, Шяуляй, Паневежис. Во-вторых, к этому времени основные силы гитлеровцев откатились уже далеко на запад, пробиваться к ним было делом нелегким, имелся огромный риск распылить свои силы и завязнуть в боях. К тому же рассчитывать на активную помощь потрепанных восточнопрусских дивизий Штерну тоже не приходилось.