Родное сердце
Шрифт:
Он думал, что на этом мать отстанет, но та подалась вперёд и вперилась в него гневным взглядом.
— Послушай, Вова, я не потерплю в твоём доме детдомовскую шалашовку! Ты немедленно выгонишь её из дома! В понедельник приедет новая няня! Серёжа, что ты молчишь?! Скажи что-нибудь! — рявкнула мать грозно.
Володя не выдержал и на этот раз сам кинул вилку в тарелку. Несколько горошин из салата разлетелись по столу. Он встал и сказал ледяным тоном, вынимая флешку из ноута и убирая в карман:
— Вот это ты правильно
— Элиночка, сын прав. Он уже взрослый, живёт отдельно, ему решать, — неожиданно поддержал отец, пожав печами.
— Что ты несешь, Серёжа?! Твой сын приводит в дом неизвестно какую дрянь, а тебе всё равно?! Он даже слушать меня не хочет! — мать посмотрела на отца, потом подскочила и продолжила, кричать жестикулируя руками и глядя на Володю: — Это Катька проклятущая тебя испортила! Она заставила родителей в грош не ставить! Совсем от рук отбился! Сдохла тварь нищая, туда ей и дорога! А ты будешь себя так вести, наследства не получишь!
Володя рассвирепел, он ожидал всего, но не такого. Ни один человек не смел трогать светлую память Кати, даже родная мать. Кровь прилила к лицу. Он почувствовал, как ему жарко. Две недели его добивала Балабина, а теперь этот безобразный скандал.
Володя взял свою тарелку и замахнулся. Осколки упали на пол, на стене осталась жирная клякса с кусочками овощей.
— Подавись своим наследством! Ещё раз тронешь светлую память моей жены, я даже на порог этого дома не ступлю! — рявкнул Володя, идя на выход.
— Твоя жена Люба Полонская! Давно пора забыть эту деревенскую дуру Катьку! — крикнула Элина ему вслед.
Володя обернулся и злобно посмотрел на неё. Хотелось крикнуть что-то ещё, но слова застряли в горле. В голове помутилось. Он решил промолчать и просто ушёл.
Быстро одевшись, Володя вышел на улицу и сел в автомобиль. Охрана, завидев его, уже открывала ворота. Полонский завёл мотор и выехал на дорогу. Он не проехал и километра, как ему стало хуже. Жар нарастал, в голове звенело, в глазах темнело. Машина вильнула, кто-то проезжавший мимо нажал на клаксон. Он вырулил на обочину и остановился, включив аварийный сигнал. Только попасть в аварию ещё не хватало!
— Миха, возьми такси и забери меня, плохо мне совсем чего-то, — промямлил в трубку, набрав номер друга.
— Еду. Где ты, дружище?
— С километр от дома моих родителей, ехал к себе, — прохрипел Володя.
— Жди, мы с моим мальчиком недалеко в ресторане ужинаем, минут через пятнадцать будем, — затараторил друг и скинул вызов.
Миша действительно приехал быстро на своей машине. Заглянул в салон и выругался цветисто. Потом Полонский услышал, как друг командует:
— Ярик, помоги мне его на другое сидение перетащить. Его срочно в больницу надо. Поедешь на моей тачке. А вообще, езжай к нам домой, я сам дальше справлюсь.
Через несколько минут друг уже мчал по трассе до ближайшей клиники. Та оказалась платной, но ему было сейчас не до этого — главное, чтобы помогли. Голова разрывалась уже так, что хотелось орать в голос. Володя не знал, что с ним, такое случилось впервые. Он дрожащими руками расстегнул молнию на куртке. Галстук додумался ослабить Миша, но всё равно было трудно дышать.
К счастью, в клинике быстро среагировали, подвезли каталку и усадили на неё. Потом помчались в здание. Миша снял с него куртку прямо в кабинете и сел на кушетку.
Врач оказался опытный и сразу стал измерять давление, засуетился вокруг него, слушал сердце, что-то спрашивал. Потом Володе сделали укол, сунули таблетку под язык и сказали, что нужна госпитализация.
— Какая больница? Меня дома сын ждёт, — возразил Володя слабым голосом.
— Господин Полонский, вы понимаете, что у вас гипертонический криз, давление сто девяносто на сто шестьдесят. Вам немедленно нужно под капельницу. Если нет средств, то мы перевезём вас в первую городскую, она недалеко, — строго произнёс врач.
— Деньги есть. Просто я никогда не страдал давлением.
— А вы что думаете, криз бывает только у гипертоников? — хмыкнул пожилой мужчина растянув губы в усмешке.
— Вова, вот давай ты сейчас не будешь геройствовать и останешься хотя бы на пару дней тут, — умоляющим тоном попросил друг.
— Ты не понимаешь, Миха. Эта стерва узнает, что я болен, и никуда не полетит.
— Ничего, это мы решим. Доктор, оформляйте его, он остаётся у вас.
Через некоторое время Володя лежал на кровати в больничной пижаме, а рядом сидел друг.
— Вот, сейчас тебе здоровье поправят и будешь как огурец. Доктор мне сказал, что тебе завтра будет лучше. Но всё равно стоит отдохнуть пару дней от работы. Посиди дома, Вовка, я уж сам как-то. Любе я сейчас позвоню. Скажу, что ты нажрался до состояния свинтус и спишь у меня. Няньке смс пошли, чтобы не волновалась. Ну, забухал, с кем не бывает, — хохотнул Миша.
— Спасибо дружище. Ярика от меня поблагодари. Я ему романтический ужин испортил.
— Хах, сколько их ещё будет, переживёт. Ярик вообще понятливый. Поеду. Возьму твою тачку. Завтра, если что, звони.
Михаил ободряюще сжал плечо и ушёл. Володя проводил его взглядом до дверей и прикрыл глаза. Палата тут была одноместная со своей уборной, что очень удобно. Никто не помешает ночью своим храпом. Володя прикрыл глаза, чувствуя, что боль в голове отступила. Ему явно становилось лучше. Внезапно он спохватился, что нужно написать Арсении и вспомнил о родителях. Он нашарил валявшийся рядом телефон и позвонил другу.
— Миша, моим родителям ни слова. Я с матерью в ссоре. Видеть её не хочу, — поспешил сказать он.