Родные Люди
Шрифт:
– Не животные, а там, – кивнула Катюха, – на скалу посмотрите.
– Темно-серые полосы? – уточнил я.
– Нашли мы уголь, – подняла Катерина что-то под ногами. Несколько мелких камней размером с ноготь оказались углем.
– Мне кажется, что мы и раньше проплывали мимо похожих скал, – заметил Денис.
– Вот именно, – хохотнула Катерина. – Я же раньше никогда не видела, как это выглядит в природе. Отчего-то думала, что это будет именно черный цвет.
Маленькие кусочки у нас под ногами и выглядели черными. Но пласты в скале имели более светлый оттенок.
– Соберем немного, а вечером опробуем на костре, – все же решил окончательно удостовериться Денис.
Ближе к берегу мы еще нашли несколько мест с пластами угля. Но действительно собрать могли только то, что кололось само по себе. Подолбили каменными топорами, собрали пару килограммов.
– Какой-то запас нужно привезти домой, – решил Денис чуть позже.
– Инструмента нет, – вздохнул я, разглядывая то, что осталось от моего вполне приличного каменного топора после импровизированного сбора угля.
– Все равно с пустыми руками не стоит возвращаться. А если найдем железную руду, то что, опять придётся отправляться за углем?
– Тогда уж лучше к скале идти и вбивать колья, – предложил я.
Остаток дня мы посвятили рыбалке. Не будет у нас времени специально отвлекаться на заготовку еды. Да и колья подготовить не помешает.
Эрозия и ветра столетиями разрушали скалы в этом регионе. Но собирать крохи под ногами было нерационально. Так что на следующий день мы отправились снова к горам. Полтора часа в одну сторону, полтора обратно, и часов шесть мы провели, изображая из себя шахтеров. Предложенный мной метод из кольев в большинстве случаев себя оправдал. Но не все вбитые колья срабатывали, как мне этого хотелось. На некоторых мы с Денисом даже висели, пытаясь своим весом и рычагом выломать породу.
В результате «наломали» приличную горку угля. Весь следующий день переносили его в лодку. И уже с этой добычей поплыли обратно домой. Только ночевать теперь приходилось на берегу. Мы и двигались-то с трудом, борта лодки выступали над водой сантиметров на десять. Но даже при такой загруженности на обратную дорогу потратили всего два дня. Плыть по течению было проще, а подробным осмотром берегов мы занимались раньше.
– Если окажется мало угля, пошлю еще парней, – рассуждал Денис.
– Опознавательные знаки мы оставили.
– Для тех металлических стоек и десятой доли хватит, – заверил я. – Нам нужно теперь искать железо.
Примерно то же самое сказал и Алексей Иванович. Он подробно просмотрел записи с планшета. Поковырялся в мешке с образцами, которые собрала Катерина, и сообщил, что хочет на корабле пройтись вдоль берега Каспия на запад. Игнат немного повозмущался по поводу здоровья пациента. Но погода и вправду была теплой. А пожилой мужчина мог ночевать в трюме корабля. К тому же особых дел в поселке не было. Я-то, конечно, снова был на заготовке своих «любимых» досок, но это уже превратилось в рутину.
В общем, меня и Кольку оставили с женщинами в поселке, а остальные мужики отправились на разведку. Я бы сказал, что в отпуск, но деликатно придержал свое мнение. Отдыхать тоже нужно. Четыре
Женщины тоже позволили себе передышку. Грибов в здешних лесах было немного. Мы их уже засолили. Черепицу женщины, конечно, лепили про запас. А потом вообще перешли, в моем понимании, на баловство. Мелкому Максимке сделали личный горшок. А наши дамы еще два унитаза сваяли. Правда, один из них раскололся еще в процессе сушки. Но второй вполне дожил до обжига в печи.
Тяжеленная хреновина получилась. И цвет у него был почти такой же, как то, что в него должно было попадать. Я не оценил. Сколотил дамам сидушку из дерева. Действительно стало удобно. И чего мы раньше не додумались до таких преобразований в туалете?
Но Катюха почти сразу сказала, что туалет ещё будем перемещать. У нее скопились тонкие шкурки, из которых она планировал пошить какой-то купол и обмазать сверху смолой и глиной. Тот материал, который изначально Елена обещала пустить на безрукавки, мой химик забрала себе. По Катюхиному плану это будет перекрытие биогазового реактора. Вот так. Не больше и не меньше.
Яму копать пришлось, конечно, мне. Обмазывать глиной, сушить очагом внутри – тоже мне. А еще женщины экспроприировали половину тех трубок, что были предназначены на переплавку. Мол, все равно этого мало, а им как раз хватит для подведения газа. Конфорка с горелкой от походной газовой печки у нас осталась. Но я не думал, что когда-то к ней можно будет подвести газ.
Оказалось, что все то, что мы раньше выбрасывали, можно пускать на переработку: головы животных, рыб, прочие остатки пищи и хм... туалета преобразовывались в биогазовом реакторе. Там под воздействием бактерий происходило выделение газа, который можно применять в своих целях.
– Англичане ещё два века назад использовали этот газ для освещения улиц, – поясняла мне Катерина. – Это в России подобные примитивные преобразователи отходов так и не получили распространения.
– Своего природного газа хватало? – поинтересовался я.
– Не только, – покачала головой Катюха. – Метановое брожение биомассы происходит при температуре от нуля до плюс семидесяти градусов. Согласись, что в России не так много регионов, где температура выше нуля круглый год. Хотя и в остальное время года можно использовать эти реакторы, но действительно природный газ дешевле.
На самом деле ничего сложного в этой конструкции не было: большая емкость, где все это «дерьмо» накапливалось, отводы для остатков и для газа. Ну, еще весло, и, собственно, все. Лопатку-весло я выточил буковую и закрепил при помощи уплотнителя из старой байдарки. Раз в сутки всю массу мы перемешивали. Она там должна бродить и выделять газ, который поступал по трубке в систему конденсата и потом уже на горелку.
Летом топить печи в домах смысла не было. Кухня у нас располагалась под навесом. А отходы выбрасывались в реку. Теперь это все «окультурили». Денис, когда вернулся из похода, долго восхищался. И даже ругать за то, что женщины взяли трубки, не стал. И то, что осталось, он решил не трогать.