Родовой артефакт. Хранительница
Шрифт:
Леони смотрит на меня, пытаясь понять, как относиться к словам. Я вспомнила себя почти такой же, как стояла на пороге тётиного дома и злилась на неё оттого, что она не мама.
Вдруг он сердито хмурится и становится забавно похожим на своего отца:
– Не надо меня жалеть!
Совсем забыла, что дарги эмпаты и могут видеть сильные эмоции!
– Прости, я не специально. Я тоже не люблю, когда меня жалеют.
– Тебя?! – по его взгляду видно: он не верит в то, что взрослая дама может вызывать жалость.
– Да, очень не люблю. И однажды взяла и спряталась от всех, кто мог меня пожалеть.
Леони улыбается, ему кажется смешным, что взрослая тётка могла играть в прятки. Он смотрит на меня и ждёт продолжения.
– И знаешь, что получилось? Вокруг остались только равнодушные ко мне люди.
– Но это было раньше! – вмешивается Элида.
– Конечно! – улыбаюсь в ответ.
Леони молчит, обдумывая, и кивает своим мыслям:
– Я буду тебя жалеть, и ты можешь жалеть меня.
– Но не надейся, я буду это делать не сильно, – смеюсь я. – Договорились!
И хватаю его руку, чтобы пожатием закрепить договор. Его реакция озадачивает. Он растерянно дёргается, пытаясь вырвать ладонь, и почти испуганно смотрит на отца.
– Она человек, ей можно, – успокаивающе говорит ему Александр.
– У нас, даргов, прикосновения допустимы только среди самых близких, кому полностью доверяешь, – поясняет он уже мне. – Телесный контакт усиливает воздействие, и даже слабый менталист может тогда влиять на более сильного мага.
– А как же вы … танцуете?
– Танцуем мы в перчатках, – любезно поясняет муж. – А партнёров стараемся выбирать тщательно.
И ухмыляется.
«Миледи, я уже в доме», – раздаётся у меня в голове голос Мирри. Всё-таки ментальная связь с личной служанкой удобная вещь.
«Узнай, где мои покои и подходи в холл», – отвечаю я. Наверняка Александр отправится сейчас с сыном. И действительно, Леони обращается к нему:
– Папа, пойдём! Ты мне расскажешь, где был?
– Расскажу.
Леони берёт отца за руку и настойчиво тянет к лестнице.
– Мирри тебя проводит, – после короткой паузы говорит Александр.
И они уходят, а я остаюсь ждать Мирри.
Глава 3. Пыльные розы
Вскоре пришла Мирри и повела в отведённые мне покои. Перила лестницы были сделаны из какого-то незнакомого дерева медового цвета. Прикосновение к ним доставляло удовольствие. Отполированный поручень был тёплым и надёжным, как рука друга. Висевшие на стене портреты смотрели на меня со сдержанным любопытством. Хорошо хоть их было немного, иначе бы я совсем засмущалась.
Мы поднялись на второй этаж и прошли по анфиладе комнат, затем коридору. Я особо не рассматривала помещения, которые мы проходили, но гармония красок, соседство гобеленов и современных по стилю картин, старинной и новой мебели, отсутствие холодного совершенства, делали дом живым и уютным.
Мне отвели несколько комнат. Усталая, я быстро прошла в спальню и удивлённо огляделась. В глаза бросалась ярко-розовая кровать. Всё – и балдахин, и покрывало, и надетые на её спинки тканевые чехлы, и подушки были выдержаны в цвете фуксии. Их украшали многочисленные оборочки и кисти на ламбрекенах. Отвёрнутый край покрывала, позволявший увидеть постельное бельё, немного успокаивал: оно было цвета слоновой кости.
Вся комната была выдержана в оттенках розового от почти белого до насыщенного лилового. Мне казалось, что я попала в сердцевину цветка. Впечатление усиливал слабый аромат роз, исходивший то ли от стоявших на трюмо пузырьков, то ли от саше, возможно вложенных в изголовье кровати.
В комнате было слишком много вещей, носивших на себе отпечаток прежней хозяйки: вышитые думочки в виде сердца на креслах и салфетки на столике, шкатулки и статуэтки, смешной плюшевый медведь в розовом платьице. А на комоде стояли три фарфоровые куклы – мужчина, женщина и маленький мальчик.
Такие раньше использовали модные дома, чтобы познакомить покупательниц с новыми фасонами. Я видела похожую куколку в доме у своей однокурсницы. Хотя для знакомства с новинками моды уже вовсю использовались появившиеся лет пять назад магоснимки, мама и бабушка Аниты предпочитали привычных кукол. Они говорили, что так лучше подобрать то, что идёт именно тебе. Не произносилось, но подразумевалось, что журналы с картинками – это для плебеев, а фарфоровая кукла, выполненная в цветах хозяйки, для истинных ценителей, настоящих леди. Меня же они пугали своей реалистичностью.
Я подошла ближе. Куклы мужчины и мальчика не обладали портретным сходством с Александром и его сыном, но типаж совпадал: светлые волосы у обоих, серые глаза у мужчины, карие у малыша. Кукла-мальчик, хотя величиной была с остальных, явно изображала кроху до трёх лет, и одета особенно нарядно.
Куколка-девушка выглядела сказочной принцессой – тоненькой, изящной и очень хрупкой. Впрочем, о внешности первой леди Эрриа можно было судить не только по ней. Сейчас, когда я прошла вглубь комнаты, то увидела портрет прежней хозяйки этой спальни. Юная белокурая красавица, неуверенно улыбаясь, смотрела с него наивными печальными глазами.
Я была ей полной противоположностью. Разве что грусть в глазах нас объединяла.
– Мирри, я тут не останусь. Думаю, постельное бельё здесь поменяли, но в остальном… Это всё равно, что ложиться в чужую постель.
– Позвать даму Орису?
– Зачем? Думаешь, она не знает?
Мирри потупилась и промолчала.
Александр сейчас с сыном и не известно, как отнесётся, если я его позову. Элида, возможно, уже отдыхает, так что к ней обращусь только в крайнем случае.
– Мирри, ты знаешь, где здесь гостевые спальни?