Родовой кинжал
Шрифт:
«Кусок мяса» дернулся и захрипел:
— Гитара!
— Гитару ему еще! Молчи! А ты найди, что просит, — велел Драниш и пошел к фургону, выискивая просветы между кустами и деревьями, чтобы раненого лишний раз не травмировать ветками.
Мне пришлось обежать всю поляну, заглядывая под кусты и вороша прошлогодние листья, чтобы найти гитару, о которой парень не забыл, даже будучи на грани между жизнью и смертью. Она нашлась далеко в кустах, небрежно выброшенная и повисшая на ветвях, но, кажется, серьезно не пострадала.
Прижав к груди драгоценный музыкальный инструмент, украшенный изящной резьбой,
— Хорошо, — сказал тролль, увидев меня, — отодвигай ветки, чтобы они его не царапали лишний раз.
У фургона нас встречала просто-таки торжественная делегация: Тиса и Ярослав с мечами, Персиваль с молотком и Даезаэль с целительской сумкой через плечо, с мечтательным видом поглаживающий какие-то специальные ножницы с загнутыми концами. Лицо капитана по степени мрачности вполне могло соперничать с вечно мрачным лицом эльфа.
— Надеюсь, он мертв и мне не придется с ним возиться? — нежным голосом спросил наш самый гуманный в мире целитель.
— Живой, не надейся, — крайне нелюбезно ответил Драниш. — Ярик, поможешь?
— Придется, — процедил Волк, протягивая руки.
Я задумалась: почему капитан так недоволен? Ведь не брезгливость им движет, в самом деле! Не может быть брезгливости по отношению к окровавленному телу у человека, который прошел войну. Может быть, он недоволен тем, что мы с троллем без предупреждения покинули фургон? Тогда сейчас нас, а в особенности меня, ждет выговор. Тролль тем временем передал Ярославу раненого и помог мне взобраться — даже несмотря на ранение.
Стоило нам осторожно уложить бессознательного Чистомира внутри фургона, как он пришел в себя, открыл глаз, обвел взглядом помещение, остановил его на Волке и прошептал:
— Бегите отсюда.
— Угу, — сказал капитан, не тронувшись с места. Он стоял в своей излюбленной позе, привалившись к стене повозки, и демонстрировал крайнее равнодушие ко всему происходящему, а особенно к новому постояльцу фургона.
— Дурак, — прохрипел раненый. — Ульдона на хвост хочешь?
— Мы глубоко в заднице или еще есть шанс быстро выбраться? — деловито поинтересовался тролль, осторожно разминая руку. На импровизированной повязке из сорочки появилось кровяное пятно.
Страдалец красноречиво закатил глаз. Волк скривился, но ничего не сказал и вышел. Через несколько мгновений фургон тронулся, плавно набирая ход.
— Вы что, его все знаете? — возмутился эльф, до сего момента что-то шептавший, положив кончики пальцев на виски раненого.
— Все, кроме тебя и Персика, — уточнил Драниш. — Но Персика мы в расчет не берем.
— Это Чистомир Дуб, — сказала я Даезаэлю сквозь слезы, которые и не думали прекращать течь. Видеть молодого, крепкого парня, вечного балагура, в таком состоянии для меня было выше сил. — Второй сын Владетеля домена Дуба.
— Домен Дуба — это же где-то на севере? — уточнил эльф, чуткими пальцами исследуя тело Чистомира. — Как он здесь очутился, да еще в такой ситуации? Мила, прекращай хныкать и раздевай его!
Тиса, до этого момента демонстрировавшая лояльность к презрительному отношению капитана к Чистомиру, хмыкнула.
— Я не могу, — простонал Мирик. — Я не хочу, чтобы она меня раздевала. Это невозможно!
— Будешь выделываться — я тебя прикончу, — спокойно предупредил Даезаэль, легкими движениями исследуя повреждения тела раненого. — Меня при рождении священной дрожью при виде благородного обделили.
— Где вы нашли такого целителя? — спросил у меня парень.
— Молчи, — всхлипнула я, понимая, что умирающий такие долгие беседы вести не будет, и от этого слегка приободрилась.
— Тебя пытали? — спросил эльф.
Чистомир легонько кивнул, прикрыв глаз.
— В живых планировали оставлять или нет?
— Нет.
— Тогда они дилетанты, — разочарованно протянул целитель. — Ты еще поживешь, могу тебя заверить.
Внезапно несшийся по дороге фургон так сильно подпрыгнул на ухабе, что мы все подскочили и повалились на пол. Мирик застонал и потерял сознание, а гном, все это время с зеленым лицом просидевший в углу и старавшийся не смотреть на раненого, взвыл дурным голосом:
— Я язык прикусил!
— Куда он так гонит?! — возмутился целитель. — Работать же невозможно!
— Он нас спасает, — сказал тролль, откидывая полог на задней площадке. — От них…
Мы посмотрели в направлении, куда указывала его рука. На небе стремительно увеличивались в размерах черные точки.
— Круки! — ахнул глазастый эльф. — Плохо дело.
Круками называли огромных птиц, похожих на воронов, только размером с корову. Эти существа жили в стране нечисти, периодически залетая на территорию нашего королевства. Каждая приграничная деревня была снабжена одной-двумя баллистами, с помощью которых местное население наловчилось сбивать круков. Поговаривали, что у них очень вкусное мясо, а перьями можно было покрывать крышу, и тогда никакие холода были не страшны. Круки очень любили поживиться свежим человеческим мясцом, хотя, по слухам, эльфы им нравились куда больше. Может, мясо у них было нежнее, не знаю. Одного удара клювом такой птицы было достаточно, чтобы проломить череп даже вместе с надетым на голову шлемом.
Но что могли сделать против круков мы, даже имея в наличии огромный дальнобойный лук Драниша? Их плотные жесткие перья и толстый пух могла пробить стрела, выпущенная только из баллисты!
— Может быть, они летят вовсе не к нам, — неуверенно предположила я.
— А может быть, это привет от того ульдона, с которым связался вот этот гаденыш? — выдвинула встречное предположение Тиса, указывая на Чистомира.
— Кто такие ульдоны? — спросил гном.
— Это маги-перерожденцы, которые живут в стране нечисти, очень опасные твари, с которыми связываются только полные идиоты, — объяснила воительница. — Образец идиота лежит перед нами. Какого чаха вы вообще потащились его спасать, а?
Я вскочила на ноги и подошла к Тисе.
— Предупреждаю, если ты еще раз позволишь себе отозваться о Чистомире неуважительно, то…
— И что ты сделаешь? — насмешливо спросила девушка, даже не поменяв позы. — Может быть, попробуешь мне морду набить?
— Может, и попробую. — Я сжала кулаки.
— Хватит, девочки, — попросил тролль, натягивая на свой лук тетиву. — Мила, послушай… У Ярика, ну и у Тисы за компанию, есть причина не любить Чистомира. Тем не менее капитан не оставил его умирать на обочине, а везет в фургоне, несмотря на крылатые неприятности.