"Родриго Д,Альборе"
Шрифт:
— Дон Родриго!
Собака немедленно отозвалась. Остановившись подле Зарины, она задрала голову, дожидаясь команды. Зарина не заставила себя ждать. Она сделала рукой жест в сторону стада и коротко произнесла:
— Наведите порядок, сеньор!
Не успели отзвучать эти слова, как собака рванулась с места. Она с громким лаем понеслась на овец.
Зарина с огромным удовольствием наблюдала за действиями своего любимца.
«Дон Родриго», как она его называла, уверенно и умело сгонял стадо в одну кучу, мгновенно пресекая любую попытку бегства.
Понаблюдав ещё немного, Зарина направилась в хижину. Хижина состояла из двух маленьких комнат, которые были отделены друг от друга потрёпанной занавесью. Вторая, дальняя, служила комнатой Зарины. Обстановка хижины выглядела весьма убогой. Кроме грубого стола и двух стульев, ничего из мебели не было. Стены по всей хижине были увешаны овечьими шкурами. Войдя в хижину, Зарина почти бесшумно подошла к столу. Она уже взялась за посох отца, когда услышала за спиной его прерывистый голос:
— Дочка, может не стоит тебе идти? Очень скоро я поправлюсь и сам смогу пасти овец!
Зарина повернулась к отцу. Он лежал в углу на низеньком топчане. Тело было полностью укрыто толстыми одеялами. Снаружи лишь торчала одна голова. Лоб был покрыт куском белой материи. Голова была повёрнута в сторону Зарины.
Зарина прошла к ложу и, склонившись над головой отца, с нежной заботливостью прошептала:
— Выздоравливай, отец! А за меня не беспокойся. Я справлюсь. К тому же со мной дон Родриго! Он не оставит меня в беде.
Услышав слова дочери, Фар Мурат тяжело вздохнул и, качая укоризненно головой, произнёс:
— Сколько раз тебе говорить, Зарина? Перестань называть собаку этим именем. Если король узнает, что ты собаку назвала именем его любимца…
— Откуда же он узнает, отец? — улыбаясь, спросила его Зарина. — Вокруг нас одни горы и волки. Людей нет.
— И всё же перестань собаку называть этим именем, — попросил Фар Мурат.
— Успокойся, отец! — Зарина положила руку на голову отца и мягко добавила. — Не думай ни о чём, кроме своего здоровья. Я скоро вернусь.
Зарина уже собиралась отойти от него, когда Фар Мурат спросил о муке:
— Осталось немного, — ответила Зарина, — как закончится, схожу в Малагу и куплю ещё.
Оставив отца, Зарина подошла к двери. Справа от неё на гвозде висела подержанная сума. Она сняла её и закинула себе за плечо.
— Еду взяла, Зарина? — вновь послышался обеспокоенный голос отца.
В ответ Зарина похлопала рукой по суме.
— С вечера приготовила. Хлеб, сыр и немного молока. До вечера хватит!
Разговаривая с отцом, Зарина надела меховую шапку, предварительно уложив под неё длинные волосы. Вслед за ним она взяла пастуший посох, и, попрощавшись с отцом, вышла из хижины. Вдогонку за ней прозвучал обеспокоенный голос отца:
— Зарина, опасайся христиан. Честь мавританок для них ничего не стоит!
Зарина не придала значения последним словам отца. Он часто повторял эти слова, но Зарина ещё ни разу не встречала в горах христиан. Только в самом городе. Да и там на неё никто не обращал внимания. Может быть потому, что она всегда ходила туда с закрытым лицом. Она не знала, да и никогда не задумывалась над такими тонкими вещами, как внешность и воздействие, которое может оказать эта самая внешность на незнакомых людей.
Первая половина дня прошла в относительном спокойствии. По обыкновению, Зарина погнала стадо вниз, к долине, где находилось пастбище. Достигнув пастбища, Зарина оставила овец под присмотром своего любимчика. Пока овцы мирно паслись под палящими лучами солнца, она примостилась в тени огромного валуна, стоявшего прямо на берегу реки. Рядом с валуном стоял ещё один камень, гораздо меньший по размерам. Он служил для Зарины столом.
Она отложила посох и сняла с плеча суму. Чуть позже на камне появилось содержимое сумы. Всю скудную пищу Зарина аккуратно разделила пополам. Отдельно поставила глиняный кувшин, наполненный молоком. Закончив сервировку стола, Зарина громко позвала пса:
— Дон Родриго! А, дон Родриго!
Собака сразу же прибежала на зов. Она села возле стола, пристально следя за действиями хозяйки. Та не заставила себя долго ждать. Зарина накормила, напоила собаку и только после этого принялась за трапезу сама. Наевшись, пёс разлёгся неподалёку от Зарины и стал бросать ленивые взгляды в сторону пасущегося стада.
Зарина же, закончив трапезу, прислонилась спиной к валуну и, обняв руками свои колени, устремила мечтательный взор куда-то ввысь. Она сидела в таком положении очень недолгое время, а потом, не меняя позы, неожиданно обратилась к собаке. Зарина очень часто разговаривала со своей собакой. На это имелись две весьма серьёзные причины. Первая заключалась в отсутствие других собеседников. Вторая же позволяла ей говорить всё, что она прятала в самых далёких уголках своего сердца.
— Дон Родриго! А, дон Родриго! Знаете ли вы, что я давно и ото всей души люблю вас?
Собака подняла голову. Она вперила в хозяйку настороженный взгляд, пытаясь вникнуть в смысл незнакомых звуков.
— Вы считаете меня глупой, дон Родриго? — вопрос, заданный Зариной продолжил необычный диалог. — Разве можно влюбиться, ни разу не видя человека? Нельзя ведь? А вот и ошибаетесь, можно, дон Родриго! — Зарина залилась радостным смехом. — Пусть я вас ни разу не видела, но ведь я столько о вас слышала. Я знаю о вас так много, что с лёгкостью могу представить ваше лицо. Ну, может быть и не с лёгкостью, но одно я знаю наверняка…вы такой же смуглый, как и я. Вот…я вас вижу. Вы стоите прямо передо мной, смотрите на меня и улыбаетесь. Я вам понравилась,…правда совсем немножко. Но ведь у нас всё ещё впереди, дон Родриго? Я буду стараться. Я сделаю всё, чтобы вам понравиться. И придёт день, когда вы посмотрите на Зарину своим нежным взглядом, от которого у меня ещё сильней забьётся сердце и прочитаете свои прекрасные стихи. Те, что повторяют все вокруг…
Зарина положила голову на колени и едва слышно с глубокой нежностью прошептала всем известные стихи придворного поэта:
Любовь так близко от тебяИ в то же время далека,Одной рукою призываетДругой же напрочь отвергаетЛюбовь — колодец и пустыняЛюбовь — покорность и гордыняОна чудеснейший венецЧто воссоздал в сердцах творецОна в дыханье и словах,Что шёпот нежный исторгаетОна и в призрачных мечтах,Что тихим ветром улетает…