Рог изобилия. Секс, насилие, смысл, абсурд (сборник)
Шрифт:
Внезапно телевизор безудержно рассмеялся, отбросив Родиона на спину. Юмористическая программа была в самом разгаре.
– …А я спрашиваю, что с ней? – произнёс комедиант, и последовала очередная волна смеха.
Родион матюгнулся, выдернул вилку из розетки и быстрыми шагами, не давая страху опомниться, достиг кухни.
– Марта!..
Словно ничего и не случилось, она мыла посуду.
– Ты не слышала? Я звал тебя.
– А?.. О, извини, вода шумит.
– С тобой…
– Что?
– Не обращай
– Да-да, ещё пару минуток.
– Хорошо, поторопись. Мне бы расслабиться… Переволновался из-за фантазий, дурак.
Родион залез под одеяло. Как-то сразу сковала усталость. Силы иссякли. Перед провалом в сон померещилось, что Марта легла рядом.
Наша клятва
Я всесилен, я всемогущ. Я сам Бог во плоти, я Божий дух. Никто меня не остановит, ничто. Я мир изменю, да – изменю. Вдохну в него утраченную жизнь – Жизнь! – вдохну свежий воздух, заставлю биться быстрей угасающее сердце. Мир снова будет молодым и полным действий и грёз, он будет становиться, усталость умрёт… усталость умрёт! Наступит великое возрождение, что вынесу на своих плечах, один с неподъёмным грузом. Последняя ноша, но единственная. Мой рок, мой случай, мой приговор, моя мечта.
Вот оружие – лук. Вот оружие – винтовка. Вот оружие – бомба. Оружие – слово, я выбрал его. И пустил стрелой, выстрелил пулей, бомбой взорвал! Я объявил войну – Войну! – тебе объявил, лежащий на смертном одре, тебе объявил, гниющий в могиле, тебе – ходячий труп! Тебе – бессмысленное время!
И видит Бог, поскольку Бог во мне, что одержу победу. Видит, что в руках окажется триумф, что повсюду будет радость. Видит – и радуется сам.
В жертву себя приношу – пробуждающейся войне. И клянусь, что не проиграю… выиграю я!
Не бойся сойти с ума
Глубокой ночью в захолустном баре, за столиком в углу.
– Точно безопасно?.. – парень нервно курил, изо рта беспрерывно шёл дым, словно горело что-то внутри. – Я… в смысле – я никогда раньше не слышал о подобных услугах.
– Дважды ответил: совершенно, – сидящий напротив мужчина порылся в кармане и кинул на стол блестящую пластинку, – вот успокоительное.
Парень протянул было руку, но вдруг замер в нерешительности.
– Да успокоительное это, за кого ты меня принимаешь, чёрт побери?
– Извините, – парень выдавил таблетку в ладонь, помедлил, но проглотил, запивая водой. – Оно быстро действует? – ожила очередная сигарета.
– Быстро.
– Кажется, мне уже спокойнее…
– Не дури, таблетка едва в желудке.
– Но…
– Подождём.
Миновало около десяти минут. Официант забрал переполненную пепельницу и заменил её чистой.
– Всё, я готов, – уверенно произнёс парень, раздавливая окурок.
–
Парень достал портмоне и предложил несколько купюр, одна из них вернулась обратно.
– Великолепно! – воскликнул мужчина. – Начинается… – и щёлкнул пальцами.
К столику приблизился официант. А вместе с ним – человек в смирительной рубашке и чёрной маске. Через единственную рваную дырку выглядывал выпученный глаз и бессмысленно скользил по предметам.
– Посмотрите-ка, кто к нам пожаловал! – мужчина поднялся из-за стола и расправил руки. – Мой дорогой Кукушка!
Выпученный глаз уставился на лицо мужчины.
– Не узнаешь своего любимого папу? – из-под маски вырвалось взволнованное мычание. – В чём дело, ты не рад меня видеть? Прости, что не навещал тебя, полиция мне ходу не даёт после того дня… помнишь? Какое счастье мы тогда испытали, все вместе, счастливое семейство! – мычание повторилось, тревога возросла.
Мужчина наклонился к маске и томным голосом чуть ли не зашептал:
– В тот вечер твоя мама была просто изумительна. Чулки и кружевной пояс… стройная-стройная фигура, твоя мама так заботилась о своём теле, столько времени она тратила на противодействие старению… в этом есть своя трагедия – тратить время против времени. Она делала это для нас, для своих мужей.
Человек в маске тяжело дышал, глаз едва не вываливался.
– Помнишь, как ты наблюдал за нашей любовью? За нашей страстной, даже яростной любовью? Помнишь, как я ударил твою маму, ещё раз, снова?..
«Ммммм!»
– Конечно помнишь. Ты ведь сидел рядом и смотрел, впитывал каждое движение, каждый момент… А помнишь, что ещё ты делал?..
Маска слегка приглушила подобие отчаянного вопля.
– Правильно, правильно! Ты всё помнишь! И когда я стал резать маме её прелестное горлышко, чтобы кончить наконец!.. – заорал мужчина и разразился неистовым хохотом.
Кукушка заревел во всю мочь и протаранил своего отца, повалив на пол. В зверином бешенстве принялся наносить сокрушительные удар за ударом головой в по-прежнему хохочущее лицо. Вот уже слышен только рёв, а удары обрушиваются снова и снова, будто вышел из строя остановочный механизм. Вся маска в крови, глаз вдруг заметил за столиком парня. И прекратились удары. Кукушка на ноги встал. Шаг навстречу…
Официант поправил бабочку и с учтивой улыбкой спросил:
– Ещё что-нибудь будете заказывать?