Рогора. Дорогой восстания
Шрифт:
– И в чем же превосходство?
– Да хотя бы в отделке.
Мой собеседник усмехнулся и потянул из притороченной слева кобуры здоровенный самопал (Ируг единственный в эскадроне, кто имеет «рейтарскую» пару). Надо сказать, что явленное миру оружие выглядит весьма… красиво – все в резных насечках, с тонким ложем, какое-то даже изящное, что ли. При этом наличие сразу двух стволов и колесцового замка [25] говорит о стоимости и качестве образца.
Но, чтобы не ударить в грязь лицом, я счел возможным сделать замечание:
25
Огнестрельное оружие по типу замков (механизма воспламенения пороха) делится на три типа: фитильное, колесцовое и кремневое. Самые дешевые, простые, но одновременно и непрактичные стволы – фитильные. При нажатии на спусковой крючок тлеющий фитиль, отведенный в сторону, соприкасается с порохом, воспламеняя его. Таким образом, стрелок обязан постоянно поддерживать фитиль в тлеющем состоянии, что если и возможно для пешца, то никак не подходит всаднику.
Вторым типом замка, изобретенным умельцами Италайи, является колесцовый. Механизм замка заводной, оттого весьма сложен и дорог в производстве, но одновременно с этим никогда не дает осечек. Чаще колесцовые замки ставят на ручные самопалы, но достаются они, как правило, самым знатным и известным воинам.
Оптимальным по цене, дороговизне производства и качеству является кремневый замок, который и используется на производимом в Республике и у ругов огнестрельном оружии. При нажатии на спусковой крючок замок высекает из кремня искру, воспламеняющую порох. Но в отличие от колесцовых замков кремневые нередко дают осечку.
– Но разве самопалы с кремневым замком не проще и надежней?
– Вот как раз нет, у колесцового не бывает осечек.
– А если потеряешь заводной ключ?
Мой собеседник понимающе усмехнулся, услышав это замечание, – ну конечно, у меня-то самопалы без изысков, кремневые.
– Неумеха не справится и с фитильным огнестрелом. Конечно, – он любовно провел ладонью по оружию и легким движением бросил его в кобуру, – такие самопалы слишком дорогие, чтобы покупать их даже для лучших бойцов. Это, – он снова хлопнул себя по кобуре, – привилегия для командиров из дружины. Практически все самопалы, что мы везем, кремневого типа. Но, заметь, купить подобное оружие нам хватает денег только у ругов. Лехские гильдийцы продают их в два раза дороже, чем конкуренты – колесцовые. А ругские кремневые огнестрелы стоят столько же, сколько лехские фитильные.
Вот это да! Проклятье, в следующий раз представлюсь рогорцем и пойду к ругам!
– Неплохо. И многих вы уже успели вооружить?
Собеседник ответил несколько уклончиво:
– Я не могу назвать вам точное число. Но, безусловно, огнестрельного оружия у нас не слишком много.
Какое-то время мы едем бок о бок, при этом в воздухе повисла неловкая пауза. Первым решил нарушить молчание я:
– Тяжело с кочевниками-то? Часто сейчас торхи в набеги ходят?
Ируг довольно улыбнулся – видимо, молчание было неприятно и ему:
– Пытаются время от времени, но в Корг практически не суются.
– Всему виной вы, степная стража?
– И не только. За крепостями располагаются укрепленные поселения вольных пашцев, и они знают, за какой конец сабли браться – многие уже отслужили в страже. Оружия у них не так чтобы в достатке, но пик, сабель и луков со стрелами хватает. Торхи пока еще не взяли ни одного поселения: даже если крупные отряды прорывались через кордоны, помощь из ближней крепости всегда поспевает вовремя.
– Кордоны?
– Ну так ведь степная стража представлена не только крепостями. Что там их, четыре штуки всего – много ли труда и смекалки, чтобы обойти? Нет, между крепостями протянулись небольшие остроги, с гарнизоном в тридцать человек, то бишь на один эскадрон. Укрепления, конечно, не сравнить с крепостными: неширокий ровик – аккурат всадника затормозить, частокол по квадрату на невысоком валу, а с противоположной от ворот стороны крепостцы – угловая казарма и конюшня. Во дворе кузница и колодец, в дальнем углу смотровая башня, а рядом с ней сруб под сигнальный костер. Крыши у казарм и конюшни крепкие, сверху проложены специальные площадки, чтобы стену можно было оборонять.
– И что, три десятка орду затормозят?
– Эх, барон, не суди скоро! Орду они, конечно, не остановят, только и задачи у застав другие. Во-первых, они позволяют подать по линии сигнал тревоги – острог-то с ходу всяко не возьмешь – в ближайшую крепость, откуда уже пойдет на перехват дежурная сотня, а то и две, и все три, если потребуется. Во-вторых, такие крепостцы служат надежным пристанищем дозорам, высылаемым в степь, – в случае чего всегда можно найти спасение в укреплении. Ведь в дозоре десяток бойцов плюс три в остроге. У одного десятка в заставе целиком и у каждого командира имеются самопалы, так что отбиваются наши, даже если больше сотни степняков налетит. Есть примеры. И наконец, в-третьих: эскадрона стражи вполне достаточно, чтобы разбить иной отряд торхов. Однажды сотню кочевников побили!
Я лишь удивленно и недоверчиво – насколько это возможно, чтобы не обидеть, – присвистнул. Однако десятник смотрит честно и выглядит несколько даже недовольным моим недоверием.
– Говорю серьезно, врать не приучен. Было. Тогда как раз из Барса бойцы дежурили. Так вот, однажды они засекли отряд степняков, углубляющийся в уже обжитые земли. А там как раз шло строительство очередного поселения, и укрепления еще не были готовы. Так десятник дымный сигнал подал, а сам всех людей вывел – и вдогонку за торхами.
Нагнали на удивление быстро, но степняков не меньше сотни. Что делать? Командир решил брать хитростью: отправил вслед торхам один лишь десяток – вроде как дозор. Кочевники преследование обнаружили, наших посчитали – и давай в погоню. Стражи, не будь дураки, назад. Немножко проскакали, а там уже и рощица небольшая; степь вокруг ровная как стол, только эта рощица и есть. Ну, наш дозор-то рощу галопом обошел, а торхи следом, не отстают. Но только они деревья обогнули, как им в бок залп сразу из двух десятков стрел – оставшаяся застава за рощицей-то притаилась, да так, чтобы не было видно с поля, – и тут же в сабли!
А первый отряд на ходу коней развернул и два залпа в упор из самопалов – с другого боку и спереди по отряду торхов, – и тоже в сабли, да с разгона.
– Значит, бились, как рейтары?
– Ну да, стараемся, чтобы у хороших стрелков была «рейтарская» пара самопалов для ближней схватки.
– Умно. И что, всех побили? И сколько ваших уцелело?
– Побили большую часть, а кто остался, тот утек в большом страхе. Наших же в сече уцелело семеро, да все поранены… Но остановили же врага! А между тем не каждый торхский ханчик или бек имеет под рукой даже сотню воинов, чтобы разом в набег бросить.
– Вот как… Значит, кордон представлен крепостями, острогами и разъездами?
– Правильно понял, Аджей. Крепость – это и гарнизон, и основная сила участка оборонительной линии, и место учебы молодняка. Остроги, их еще заставами называют, ну ты понял – это как сеть для рыбы, только против торхов. А разъезды и в степь уходят, и между заставами курсируют, их задача – обнаружить врага да сигнал подать дымный, на то у нас сигнальных срубов в степи сколько понатыкано, на то и заставы. Даже если десяток погибнет, хотя бы один должен спастись. У нас ведь как заведено: коли не успеваем от врага уйти, девять человек в сабли, а один на ближайшую заставу, да со всех ног.