Рогора. Дорогой восстания
Шрифт:
– Вперед!
– Через Королевский парк по Господарскому мосту?
– Успеем? Мне необходимо быть у Разивиллов через полтора часа!
– Будем через час!
– Ну, тогда по Господарскому, да с ветерком!
Тарантас мягко тронулся – качественная фряжская выделка – и не спеша покатил по узеньким улочкам Белого квартала, названного так по цвету стен, подчеркивающему довольно высокое положение его жителей. «С ветерком» будет чуть позже, на широких проспектах у Королевского парка.
Любуясь открытыми верандами таверн, во множестве украшенных домашними цветами, я невольно восторгаюсь Варшаной, жизнь в которой бьет ключом круглые сутки.
Раннее утро – время ремесленников, спешащих со всех концов города к рабочим местам. Шустрых, чумазых, еще свежих после сна и оттого жизнерадостных – по крайней мере складывается именно такое впечатление, когда заслышишь их остроумную и насмешливую перебранку.
День посвящен делам купеческим и обращениям дворян, направленным или городскому магистрату, или Совету господарей [16] , или даже самому королю. Но вечер – это время преображения деловой и где-то даже напыщенной, гордой Варшаны в веселую хохотушку и гуляку – такое приходит сравнение, коль бросишь взгляд по сторонам. Везде слышатся беззаботный смех, уже хмельные выкрики и песни, глаз радуют молодые варшанские панночки, чудо какие симпатичные. Иной раз бросишь взгляд даже на неблагородную молодую девушку в мешковатой поношенной одежде – а сердце вдруг сбивается с привычного ритма, когда видишь ласковую, приветливую улыбку, свежую и нежную, словно лепестки сирени, кожу, ниспадающие на лицо непослушные локоны… И с самого вечера горожане веселятся, смеются, поют, танцуют… уединяются в укромных уголках узких переулочков, где не пройдет случайный прохожий и куда не додумается идти искать счастья ночной тать.
16
Совет господарей – один из наиболее значимых органов администрации Республики. Выше Совета господарей лишь сейм и сам король.
Чем становится темнее, тем больше огней зажигается в городе, тем чаще слышны громкий смех, и разной мелодичности песни, и музыка на любой вкус. Уличные трубадуры и актеры дают представления на импровизированных сценах, восточные мастера укрощают огонь, превращая сие действо в изумительной красоты зрелище… Из жарких южных земель в наши патриархальные края в свое время переселились оживленные италайские маскарады [17] – и теперь каждую ночь столица оглашается разнузданным весельем тех, чье лицо скрыто маской, людей, которых никто не узнает и не уличит в разгуле и разврате.
17
Италайа – самая южная из срединных земель, со всех сторон омываемая внутренним морем. Известна винами, одной из лучших школ парных клинков и дико разнузданными нравами как мужчин, так и женщин.
Я люблю это время Варшаны, сливающееся в единый, тянущийся до утра праздник, – даже несмотря на грабителей, нередко промышляющих на маскарадах, на тела загулявших парочек, порой всплывающих ниже по течению Влатвы… Но общую атмосферу праздника портит сермяжная правда, изреченная когда-то отцом:
– Ради того чтобы эти столичные бездельники прожигали жизнь в бесконечном разврате и пьянстве, бедные республиканские кметы без всякого продыху горбатятся на уже прекратившей рожать земле!
И он, как всегда, прав. И фрязи, и ванзейцы, и руги, и прочие наши соседи, далекие и не очень, отмечают, что жизнь крестьян в Республике больше похожа на рабство – до того бесправны, забиты и голодны наши кметы…
Влажная свежесть, потянувшая от Королевского канала – самый широкий рукотворный канал в срединных землях [18] , не менее трехсот шагов! – отвлекает от грустных мыслей. Не хватало еще раскиснуть перед приемом. Наши с отцом кметы живут в достатке, а большего не изменить! Да и нечего признавать за родителем непогрешимость суждений, все ошибаются. Уж насчет Хелены он точно не прав!
Ускорившийся наконец Халеб вкупе с потрясающим видом Королевского парка снова подняли мне настроение. Центральный Варшанский парк – ухоженный кусок древнего леса с вековыми дубами, среди которых в свое время находили укрытие окрестные жители, не успевшие бежать в крепость во время набега торхов. Да, в былые времена закованная в броню конница степняков, многочисленная и дисциплинированная, не знала поражений в бою с витязями ругов и рыцарями лехов и доходила до самой столицы. Но времена меняются, империи кочевников распались, мы же, наоборот, стали сильнее – и лишь Королевский парк остался одним из немногих свидетелей бушующих в прошлом гроз.
18
Выдержка из географического сборника путешественника и писателя Конрада Мазовского:
«Срединные земли – область известного нам мира, Окуйены, заселенная цивилизованными и просвещенными народами. На юге срединные земли граничат с внутренним морем и бескрайней степью (Великий ковыль), на востоке – с землями ругов, на юго-востоке – с Заурским султанатом, на западе – с Великим морем, на севере – с холодным морем, за которыми лежат также известные нам острова свегов и нурман – прославленных своей свирепостью мореходов и разбойников.
Всего же в срединных землях насчитывается пять государств: Гиштания на юго-западе и Ванзея на западе, Италайа на юге, феоды (княжества и герцогства) фрязей, подконтрольных союзу Лангазы, – в центре и на севере срединных земель, и Республика на севере и востоке.
Правда, руги также относят себя к народам срединных земель… Но кто же будет считать этих варваров за людей цивилизованных и просвещенных?»
Но с вымощенными аллеями, украшенный многочисленными цветниками, фонтанами, беседками, отгороженный от непрошеных гостей искусно выкованной оградой – теперь Вандубар стал любимым местом прогулок шляхты: молодых и не очень дворян и дворянок, единственных, кого допускают насладиться красотой Королевского парка.
Оставив возницу у самой ограды загородного поместья Разивиллов, я с некоторым трепетом в очередной раз одернул парадный камзол, поправил шляпу и плащ, пригладил перья и решительно прошел под литой аркой, увенчанной сражающимися драконами. Рука как-то сама собой стиснула рукоять легкой рапиры, но в то же мгновение отпрянула – не хватало еще показать, что я волнуюсь перед приемом у князя! Пусть он настоящий магнат, но мой род не менее славен и также уходит корнями в глубокую древность!
Пытаясь успокоить нахлынувшее, по большому счету естественное волнение, замедляю шаг и уже неспешно так, с некоторой ленцой иду по вымощенной широкой дороге к парадным вратам дворца Разивиллов. По обе стороны ее освещают десятки вставленных в специальные подставки факелов – что же, красиво, эффектно и даже романтично. Парк, украшающий поместье, немногим уступает Вандубару – и как же хочется уединиться с Хеленой в одной из его многочисленных беседок, как же хочется прильнуть в его тени к полным, нетронутым еще поцелуем губам…
Сегодня же! Сегодня же, романтик ты беспробудный, объяснишься с ней на балу!
У самого входа во дворец – четыре просторных этажа со множеством залов и три декорированных угловых башни, парадное крыльцо с парой десятков широких полированных ступеней из гранита, – слуга, весьма представительно и даже богато одетый, склонился в учтивом, исполненном внутреннего достоинства поклоне (и это слуга?!) и жестом показал, куда идти. Ну что же, каждого приглашенного, а их не менее сотни, действительно невозможно лично проводить в приемные покои.
Впрочем, заблудиться невозможно. Ноздри щекочет аромат роскошных, пожалуй что и никогда не еденных мною яств, а мелодичные звуки флейт, рогов, кифар, что ублажают неспешной величавой музыкой собравшихся гостей, задают мне направление.
Кажется, я вовремя.
– Уважаемые и глубоко любимые паны и пани! Князь Еремий Разивилл приглашает вас разделить с ним трапезу!
Слуги, стоящие в проходе огромного каминного зала, величественно распахнули высокие двустворчатые двери. Да, такие ворота не в каждой крепости есть, какие в каминной Разивиллов двери – как же все-таки они богаты!
Случайных людей среди приглашенных нет. Почтительные слуги помогают каждому занять свое место по плану, составленному самим князем. Мое оказывается ближе к концу стола – невелик мой род богатством и значимостью, однако и само по себе приглашение уже чего-то стоит. Но лишь удаление от хозяина дома есть единственная дискриминация по отношению к любому из приглашенных: ломящийся от всевозможных яств стол предполагает одинаковые кушанья что для хозяина дома, что для любого из гостей. И столовые приборы для всех без исключения отлиты из золота, с искусной инкрустацией и родовым вензелем Разивиллов.