Рок-цыпочка
Шрифт:
— Привет. У нас есть планы на субботний вечер? — спросила я.
— Думал сводить тебя в гриль-бар «Бароло».
— Ура! — воскликнула я.
Дерьмо.
Я сказала это вслух?
Я захлопнула рот.
На линии повисла тишина.
— Ли?
— Красотка, я знаю, тебе не нравится, когда я говорю это, но ты невероятно милая.
От этого по спине тоже побежали мурашки.
Я бы никогда, даже за миллион лет, не призналась в этом Ли.
— Неважно, — сказала я вместо этого. — Тод попросил меня помочь с драг-шоу.
Ли, который был
— Скажу Дон, чтобы забронировала столик пораньше.
Хи-хи.
Ли попросит Дон забронировать нам столик на ужин.
В прекрасном, сказочном, романтическом гриль-баре «Бароло».
Мне это понравилось, и меня даже ни капельки не волновало, что это говорит обо мне.
— Звучит неплохо, — сказала я и ничего не могла с собой поделать, мой голос звучал счастливо. Может, потому что я была счастлива.
— Это все? — спросил Ли.
— Да, нет, да, — ответила я, потому что не хотела, чтобы это было все.
Дерьмо.
— Что еще?
Мужество меня покинуло.
— Ничего. Пока.
— Пока.
Прежде чем я услышала тишину на линии, я быстро взяла себя в руки и сказала себе, что даже Рок-цыпочки могут влюбляться.
А затем выпалила:
— Люблю тебя.
Секунда молчания, а затем тихое:
— Я тоже тебя люблю.
Это не только вызвало у меня трепет, но и тепло внизу живота.
Я нажала «отключить», и Элли сказала:
— Меня от вас подташнивает от всей этой сентиментальной чепухи.
Я уставилась на нее.
— Я всего лишь сказала «люблю тебя». Это вряд ли можно назвать сентиментальным.
— Для тебя это сентиментально.
Это было правдой.
— Ли сказал это в ответ? — спросила она, прищурившись на меня.
— Да.
— Для него это тоже сентиментально. Зашкаливающая сентиментальность.
Она не ошиблась.
— Девочки! — услышали мы оклик Китти Сью из дома, к счастью, избавив меня от напряженного разговора.
— Мы здесь! — заорала я.
Китти Сью открыла дверь и высунула голову наружу.
— Идите внутрь. У меня всего минута, и я должна сделать это сейчас.
А потом исчезла.
Мы с Элли переглянулись. Китти Сью использовала свой голос «никаких возражений маме», и с многолетним опытом мы обе знали, что лучше не спорить.
Приезд Китти Сью оказался неожиданностью.
— Ты знаешь, в чем дело? — спросил я Элли.
Она покачала головой.
Мы встали, обернули саронги вокруг талии, схватили телефон, стаканы с напитками и таймер и вошли в дом.
Китти Сью стояла в гостиной.
— Что пьете? — спросила она Элли, когда та спустилась по лестнице.
— Ром с колой, — ответила Элли.
Китти Сью выхватила стакан у нее из рук и осушила его в два глотка.
Мы с Элли таращились на нее, пока она это делала, а затем повернули головы, чтобы посмотреть друг на друга.
— Что случилось? — спросила я Китти Сью, потому что знала, что что-то не так.
Китти Сью не была трезвенницей, но и особо не налегала на спиртное, тем более на ром. Я видела,
Хорошие были времена.
— Я не очень хороша в этом, — ответила мне Китти Сью, врываясь в мое путешествие по переулкам памяти.
— В чем? — спросила Элли.
— Быть… делать… не знаю. Девочки, сядьте.
Мы с Элли вновь переглянулись, затем сели.
Вот тогда-то я и заметила маленький деревянный сундучок. На нем были нарисованы сердечки и цветочки, и к нему прилипли какие-то выцветшие блестки, а также несколько старых наклеек. Он лежал на оттоманке между диваном и креслами.
— Что это? — спросила я, опуская стакан и телефон на пол рядом с собой.
Китти Сью плюхнулась на диван напротив нас и поставила пустой стакан на оттоманку рядом с комодом.
— Коробка лучших друзей.
У меня перехватило дыхание.
— Что? — тихо спросила Элли.
— Наша с Кэти коробка лучших друзей. Мы положили туда все наши самые ценные вещи.
Я уставилась на коробку.
Коробку моей мамы.
О, боже.
Я почувствовала, как слезы подступили к глазам, и начала глубоко дышать.
Казалось, Китти Сью тоже глубоко дышала.
Я услышала, как глубоко дышит рядом со мной Элли.
Китти Сью наклонилась вперед и открыла коробку.
— Дайте-ка взглянуть… — сказала она и начала вытаскивать вещи из коробки: безделушки, бижутерию, что-то похожее на корешки билетов на концерты и в кино. В зачарованном молчании я наблюдала за появлением этих сокровищ.
Затем она вытащила старый пожелтевший конверт.
— Вот оно, — объявила она и без колебаний открыла его, вытащила листок бумаги, развернула и начала читать. — «Я, Кэтерин Мария Басор и я, Кэтрин Сюзанна Миллиган, торжественно клянемся навсегда остаться лучшими подругами. Несмотря ни на что. Даже если Курт Захарус попросит Китти Сью с ним встречаться, а Кэти влюблена в него и хочет поцеловать его с языком. В этом сила нашей Дружбы Лучших Подруг. Мы сыграем свадьбы в один день и будем жить по соседству в домах за белыми заборчиками. Когда у нас появятся дети, они будут играть вместе и однажды поженятся, чтобы мы могли по-настоящему породниться. Конец».
Я снова перестала дышать и почувствовала, что Элли рядом со мной не дышит.
Китти Сью закончила читать и развернула листок, чтобы показать мне витиеватый девчачий почерк. Она указала на пару коричневых пятен внизу.
— Это написала Кэти, и мы, вроде как, подписались кровью, — объяснила Китти Сью. — Мы проткнули пальцы булавками, скрепили ими кровавый пакт и размазали кровь по бумаге.
Я медленно повернула голову к Элли.
Она снова дышала нормально и улыбалась.
— Итак! — резко воскликнула Китти Сью и вскочила. — Дело сделано.