Рок небес
Шрифт:
Я не сразу поняла, что она имела в виду под фермой Уильямсов. Как-то у нас упала ракета на ферму, в результате чего погибло большинство ее жителей. Хасира не отрывала взгляда от маленькой девочки с каштановыми волосами, убранными в хвостики. На ней был потрепанный комбинезон, и она стояла среди группы таких же детишек.
Я ее уже видела, но так, как каждый день видишь одних и тех же людей, не обращая на них никакого внимания. Даже теперь, когда Хасира на нее показала, она не особенно выделялась из толпы. При взгляде на девочку невозможно было определить, что она пережила
Бетти повернулась к нам. На ее лице сияла широкая улыбка, как будто ничего не случилось.
– Нужно быть с ней поосторожнее. Ее мог привести сюда кто-то из репортеров в качестве подсадной утки, и…
Я отошла от нашей маленькой группки и устремилась к забору. Я не могла слушать о том, что эту девочку, лишившуюся семьи, используют как марионетку. Это же просто ребенок. «Быть с ней поосторожнее», да что вы говорите. Я проскользнула в ворота и побрела сквозь толпу репортеров и их сопровождающих. Все кричали в мою сторону:
– Доктор Йорк! Чего хотели захватчики?
– Эльма! Вам было страшно?
– Насколько опасны космические микробы?
К тому времени я хорошо научилась игнорировать подобные вопросы, поэтому я просто шла сквозь толпу, рассчитывая, что эти люди сами сообразят расступиться. Я подошла прямо к девчонке Уильямс. Она подняла голову и взглянула на меня.
Голос у нее был тоненьким и пронзительным, как будто ей было не больше трех лет.
– Вы полетите на Марс?
Я кивнула, хотя никогда и не была частью этой миссии.
– Может, ты тоже однажды туда полетишь. Как тебя зовут?
– Дороти. – Она теребила кончик косички, а вокруг нас щелкали затворами фотографы. Кто-то снимал нас на видео, но мне было на них плевать. Дороти склонила голову набок, словно задумавшись над моими словами. – А у вас на Марсе будут дети?
Устами младенца… В груди у меня все сжалось, как будто своими словами она выкачала из моих легких весь воздух. Ей было неизвестно о моем разговоре с Натаниэлем. Я так говорю, словно это был один-единственный разговор. Но на самом деле это было долгое обсуждение, к которому мы постоянно возвращались на протяжении последних двух лет. И хотя мы вроде бы пришли к решению, мне было непросто с ним смириться. Но я заставила себя вежливо улыбнуться. Улыбка, которой ты учишься, расхаживая в скафандре весом семьдесят три килограмма в условиях земной гравитации, когда фотограф делает очередной твой снимок.
О, я умела улыбаться через боль, благодарю покорно.
– Да, милая. Каждый ребенок, который родится на Марсе, окажется там благодаря мне.
– А как же те, кто рождается здесь?
А как же сироты вроде нее и все те люди, которые, по мнению нашего правительства, ничего не значат? И, что еще хуже, если космическую программу все-таки свернут, то как же все дети, которым придется расти на умирающей Земле? Я опустилась перед Дороти на колени. Решение было принято за меня. Я вытащила из сумки орла из перфокарт.
– А они в особенности.
Поговорив с Дороти и другими детьми, я вернулась внутрь и пошла прямо в офис Клемонса. Его секретарша,
– Ага, доктор Йорк. Как я рада снова видеть вас на Земле.
– Спасибо, – я махнула головой в сторону внутреннего офиса: – Он здесь?
– Да, и, кажется, не на телефоне. Позвольте, я проверю… – Она нажала на кнопку телефона внутренней связи. – Сэр? К вам доктор Йорк.
– Кто из них?
– Космонавтка.
Я слышала, как он довольно хрюкнул, – как через дверь, так и по интеркому.
– Пусть зайдет.
Даже после стольких лет у меня иногда потели ладони во время беседы с Клемонсом. Для этого не было никаких причин, но наш мозг порой выдает странные штуки. Как бы то ни было, я сперва вытерла ладони о свои брюки и только потом толкнула дверь, которая вела в задымленный офис.
Клемонс в одной руке держал сигару. Он откинулся на спинку кресла и смотрел, как я вхожу. Живот у него в последние годы все сильнее выдавался вперед, но лицо не утратило ни капли жесткости.
– Присаживайся.
– Я много времени не отниму… – я уселась на стул напротив, злясь на себя за то, что уже прошу прощения за вторжение: – Я согласна. Я полечу на Марс.
Он загасил сигару и хлопнул в ладоши. Лицо у него расплылось в радостной улыбке.
– Моя милая девочка, ты даже не представляешь, насколько это важно.
Я только что видела детей, на которых непосредственно скажется как наш успех, так и поражение. Уверена, я куда лучше Клемонса, сидящего в своем безопасном офисе, понимала, что поставлено на карту.
– Я сделаю все что угодно, чтобы мы продолжали двигаться вперед.
– Отлично, – он залез в картотечный ящик и вытащил из него папку: – Я надеялся, что ты согласишься, так что попросил миссис Кар собрать для тебя документы. Здесь основной график работ экипажа и план занятий, чтобы ты могла наверстать упущенное.
Мы вместе просмотрели все документы, и Клемонс кратко ввел меня в курс дела. Глядя на характеристики и понимая, сколько всего мне нужно изучить, чтобы догнать остальных членов команды, я почувствовала воодушевление. Я так давно не сталкивалась с серьезными задачами, что теперь сердце у меня буквально пело от предвкушения.
И только после того как я вышла из его офиса, сжимая под мышкой пакет документов, – только после того, как я вышла из здания и села на трамвай, направлявшийся в деловой центр, – только тогда до меня дошло, что я так ничего и не сказала о своем окончательном решении Натаниэлю.
Из-за долгого пребывания в космосе в одиночестве я совсем забыла, что значит быть в паре.
Глава пятая
СВЯЩЕННИКИ ДОБИВАЮТСЯ МИРА В ЧИКАГО
В негритянский район пришли священнослужители,
и в городе становится спокойнее