Рок небес
Шрифт:
– Позвони с моего телефона.
– Я пойду к ней домой и…
– Пожалуйста. – От этой просьбы я так опешила, что сразу замолчала. Клемонс повернул журнал так, чтобы я могла его рассмотреть. Журнал «Тайм». На обложке огромное художественное изображение Марса и единственное слово: «ЗАЧЕМ?» – Если решишь отказаться, я хочу знать об этом сразу, потому что этому агентству придется приложить все силы, чтобы сдержать распространение слухов.
Я сглотнула и кивнула, но не собиралась идти на попятную. Как только Клемонс вышел из комнаты, я взяла трубку и позвонила Хелен домой. Накручивая телефонный провод на запястье, я оперлась о стол, не решаясь сесть в кресло босса. Мои представления о приличиях бывают довольны забавными.
Хелен ответила только после третьего гудка.
–
– Привет… Это Эльма, – я прочистила горло, слушая воцарившееся в трубке молчание. Тихий треск помех ответил сразу на многие вопросы: – Я только сейчас узнала, что тебя сняли с программы… Но Клемонс сказал, что ты согласилась. Ты… ты точно согласна?
– Так я смогу проводить больше времени с Рейнардом.
– Но ты так много работала. – Я выждала несколько секунд, давая ей возможность ответить. Но из трубки доносился только едва слышный шум ее дыхания – единственный индикатор того, что связь не прервалась. – Я сказала Клемонсу, что никуда не полечу, если ты не согласна со своим увольнением.
– Да, Эльма, ну конечно. Ты можешь спокойно лететь.
Когда Хелен чему-то радуется, в ее голосе пробивается тайваньский акцент. А вот когда она злится, то начинает говорить как аристократка с северо-востока США. Прямо сейчас я беседовала чуть ли не с Кэтрин Хепберн [17] .
– Послушай, если ты против, я откажусь. Я ему так и сказала.
– Ради всего святого! Я тебе уже сказала, что я не против. Я разрешаю тебе лететь. Хочешь, чтобы я тебе сказала, как я счастлива? Ничего подобного. Мы с тобой подруги, но я не стану тебе лгать, чтобы ты почувствовала себя лучше.
17
Кэтрин Хепберн (1907–2003) – американская актриса, которая была ведущей актрисой в Голливуде на протяжении 60 лет, а также номинировалась на премию «Оскар» двенадцать раз и была удостоена этой премии четырежды. Она, как и многие актеры Голливуда середины прошлого века, говорила с так называемым голливудским акцентом. В конце 1920-х годов звуковое кино постепенно сменяло немое. Всем актерам стало очевидно, что для успешной карьеры помимо качественной игры и внешности необходима еще и правильная манера говорить. Примерно в это же время среди преподавателей частных нью-йоркских школ набирал популярность так называемый «правильный английский язык» или «мировой английский язык» – разработка лингвиста Уильяма Тилли. Позднее такой говор станут называть «трансатлантическим акцентом». По сути, это результат скрещивания британского RP (Received Pronunciation или «нормативное произношение» – эталон британского английского, акцент королевы Елизаветы и Стивена Фрая) с американским акцентом северной части США.
– Я… Прости меня. Я не хотела… Я скажу ему, что не полечу.
– Это будет абсолютно неоправданная жертва, – Хелен вздохнула, и ее голос чуть смягчился. – Про тебя уже во всех газетах написали. Если ты сейчас уйдешь и наведешь шороху, программа лишится поддержки. Я понимаю, в какой ты оказалась ситуации, но в этом случае я точно против.
– Я уверена, что можно все представить в ином свете… отметить, как долго ты готовилась и почему ты гораздо больше подходишь для участия.
– Будь реалисткой. Дело вовсе не в подготовке. – В ее словах мне слышалось эхо Роя и других «первоземельщиков». – Я знаю, какое мне отведено место в Америке и в космической индустрии. Если сейчас я молча уступлю, то еще смогу попасть во вторую волну. А если я стану артачиться? Он с легкостью найдет повод оставить меня на Земле навсегда и все равно заменит. Конечно, я согласилась и согласилась с улыбкой. Это был единственный мудрый выход из ситуации.
– Давай тогда упирать на факт, что прямо сейчас я не представляю никакой ценности… Я скажу Клемонсу, что не полечу без тебя.
Не успела я договорить, как уже поняла, почему эта идея не прокатит. Мы обе знали об ограничениях в числе членов экипажа, но озвучила эту мысль Хелен. Я слышала, с каким
– Нельзя включить в экипаж лишнего члена, потому что на него уйдут дополнительные ресурсы, да и по весу не пройдет.
– Но ведь… – Я осеклась, не зная, что на это ответить. Должен же быть хоть какой-то выход.
– Им тогда придется заменить кого-то другого. Спасибо, но нет. Не хочу быть человеком, из-за которого уйдет кто-то другой. Тогда ненавидеть будут сразу двоих.
Ее слова навалились на меня такой тяжестью, что голова у меня склонилась к груди.
– Мне жаль.
– Я знаю. – В эти два слова Хелен уместила столько всего сразу. «Я знаю, что ты сожалеешь». «Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я винила во всем тебя». «Я знаю, что мы ничего не изменим». – Я подожду. Это нечестно, но, по крайней мере, стратегия мне знакома.
И вот тут… тут я почувствовала себя еще более гадкой.
Как только я согласилась во второй раз, отдел по связям с общественностью словно с цепи сорвался. Может, они заранее все распланировали, или все дело было в журнале. В журналах. Потому что статья в «Тайм» была не единственным разгромным материалом. Неприязнь к космической программе не так ясно ощущалась с Луны, где у нас не было возможности получать свежие газеты каждый день.
Как бы то ни было, уже через две недели я стояла вместе со Стетсоном Паркером за кулисами «Вечернего шоу».
В номере отеля я приняла таблетку «Милтауна». Теперь я стояла напротив стены, прокручивая в голове последовательность Фибоначчи [18] , чтобы успокоиться. По крайней мере, меня в последнее время больше не рвало. Обычно.
1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144…
За моей спиной Паркер описывал крошечные круги и встряхивал руками, словно пытаясь восстановить кровоснабжение. Рядом с нами ждал ассистент с доской-планшетом. В одном ухе у него сидел огромный наушник, как будто он управлял космическими полетами.
18
В математике последовательность Фибоначчи – это последовательность, в которой каждое число является суммой двух предыдущих.
…233, 377, 610, 987, 1 597, 2 584, 4 181, 6 765…
Мужчина с планшетом наклонился ко мне и прошептал:
– Пора.
А на сцене Джек Пар [19] произнес:
– Давайте поприветствуем наших следующих гостей. Полковник Стетсон Паркер и доктор Эльма Йорк.
Я отвернулась от стены как раз в тот момент, когда Паркер натянул на лицо свою самую искреннюю улыбку. Он махнул рукой в сторону сцены.
– Дамы вперед.
Моя собственная улыбка казалась мне нервной и приклеенной. Юбка с шорохом обняла мои ноги, когда я вышла под свет софитов и услышала обрушившиеся на меня аплодисменты. За камерами и софитами в зале сидели настоящие люди. А с другой стороны экранов на меня смотрели еще целые миллионы.
19
Джек Пар – ведущий ток-шоу, писатель, комик на радио и телевидении и киноактер. Он стал вторым ведущим «Вечернего шоу» (The Tonight Show – американское ночное ток-шоу, выходящее на канале NBC с 1954 года) и вел программу с 1957-го по 1962 год.
…10 946, 17 711, 28 657…
Мистер Пар пожал руку мне и Паркеру. После этого последовала обязательная часть, где мы улыбались и махали зрителям, а затем нас наконец усадили в одинаковые кожаные кресла рядом с креслом ведущего. На полу между мной и Паркером стоял серебристый микрофон, и я осторожно скрестила ноги, чтобы не уронить его своими лодочками.
Поправив один из своих фирменных галстуков, Джек Пар наклонился к нам поближе, как будто кроме нас в помещении никого не было.
– Спасибо, что пришли. Должен сказать, что в глубине души я остался пятилетним мальчишкой. Знаю, вопрос банальный, но я должен спросить… Вы оба были на Луне?