Рок, туше и белая ворона

Лепская Алёна Сергеевна

Да или нет?

Желание бежать, подмывало на предосудительные действия. Мне нужно всё продумать. Права на ошибку не будет. Больше никто не спасёт меня, если я оступлюсь. Я начну с чистого листа, но мне нужен план. Не знаю, что я собираюсь делать, но не сойти с ума — первоочередной пункт в этом плане.

Тряхнула головой и выпила лекарства. Перевязала ногу, фиксирующим бинтом. Я услышала ругань, но выглянув в окно, не увидела серебристый BMW на подъездной дорожке. Значит, это, не мать, её здесь нет. Потом до меня дошло… Это Альбина ругается! Ох, не завидую я своему старику.

Я

спустилась вниз, когда уже всё затихло, Кости с Алей не было, как не было и Гордеева. Снова я одна. Когда-то было иначе? Когда-то было. Мои друзья работали против моего одиночества. Вопреки моей тьмы. Мы отдалились, я сама распугала всех вокруг себя. Всех двоих друзей. Просто ничего больше не связывает нас, каждый пошёл своей дорогой в жизнь. Я застряла посередине - между жизнью и смертью.

Глава 6. Смысл?

Проведя весь день с Гибсоном, вечером меня ждал удивительный сюрприз. Машины моей маман до сих пор нет. А вот Escalate моего отца присутствовал. Костя не уехал. Он остался? Особенно удивительно, остался когда… Чёрт, а ведь Аля устроила ему грёбанный скандал. Не знаю, как ему удалось, но…

– Ко-о-ость?
– крикнула я спустившись вниз. С кухни доносились весёлые голоса. Я прошла на них. Мой отец с Алей что-то оживлённо обсуждали. Клянусь я что-то выронила из руки. Видимо медиатор. Альбина метнула на меня взор.

– А ты вовремя! У нас как раз утка к ужину.
– она глянула на таймер духовки, - О, через, пять минут!

Я подняла медиатор с пола и прошла к ним.

– Я сошла с ума?

– Что такое?
– напрягся Костя.

– Да так… - я посмотрела на отца, - Ты ещё не свинтил.
– посмотрела на Алю, - Ты его еще не прикончила. Моя маман, чёрте где, - усмехнулась я, - Я почти счастлива, значит я сошла с ума.

– Виктория!
– простонала оба в голос, - Руки иди мой!
– распорядилась Аля.

– Нет, серьёзно! Признайся, Кость, ты грохнул мою мать? Где она?

– В командировке с ревизией, по своим филиалам, - просиял отец, - Аж на две недели.

Когда моя мать была певицей, сейчас она бизнесвумен. И такие отлучки не редкость. Я многозначительно присвистнула.

– Вот оно что. И все две недели ты будешь мозолить мои глаза, надо полагать?

– Ага!
– нагло отозвался отец.

– Афигенно!
– прихлопнула я по столешнице, - Нет серьёзно? Что дальше? Ты отсудишь обратно этот дом?

– Нахрена?
– удивился Костя, - Тебе вообще-то восемнадцать милая Тори, этот дом по праву принадлежит тебе. Инна лишь опекун. Нужно только оспорить права твоей матери, на счёт того предписания по которому она сделала тебя недееспособной. И ву-а-ля!
– прищёлкнул он пальцами. Я, клянусь, в осадок выпала…

– Она сделала, что?

– Сам в шоке! Но это поправимо. Нам только надо доказать обратное, но для этого надо будет подключить одного доктора. Его показания, сделают своё дело. Ты ведь насколько я знаю последние два года, не давала поводов для беспокойства в школе?

– Школьный психолог?
– догадалась я, - Подожди, ты что, с ним…

– Знаком?
– закончил за меня Костя, - Ну как

сказать…

– А это случайно не ты его туда…

– Господи, Тори!
– рассмеялся он, - Я что всемогущий по твоему? Нет конечно! Просто решил познакомиться с ним лично, когда ты переехала сюда. Знаю-знаю, звучит дерьмово. Но ты ж не думала, что я оставлю тебя один на один с твоей проблемой?
– (я промолчала) - Или думала?

Я покачала головой, практически в отчаяние.

– Я знаю, что наделал до черта ошибок, но я же не идиот! Я же видел, что, что-то не то с тобой!

– Подожди.
– выставила я ладонь, - Я к тому, что… как только я переехала, ты просил меня, помню. Ну теперь-то ясно почему, вот только ты зря скрыл это от меня. Я была бы осторожнее, если бы знала.

– Только не говори мне, что ты отказалась с ним работать, - прошептал отец. Я опустила глаза на гранитную поверхность столешницы.

– У меня случился приступ при нём.

– Солнышко!
– простонал отец, - За два года, ты бы… - он втянул воздух сквозь зубы и провёл ладонь по лицу, - Ладно. Просто скажи я тебе сразу, и я даже не знаю, что б тогда последовало. Тори, то что тебе прописывали, это, не панацея, ты это понимаешь? Этого мало.

Он хочет, чтобы я была в порядке, но как я могу…

Я встала из-за стола.

– Я поем позже.

– Тори, - расстроился отец.

– Мне надо… подумать.

Я не могу быть в порядке здесь. Мне надо бежать. Я не знаю, куда, не знаю, как мне обойти «систему безопасности», что Инна воздвигла вокруг меня. Но одно я знаю кристально ясно: я не вернусь в своды клиники. Никогда больше. А если меня сочтут невменяемой, с учётом того, что Инна имеет документ подтверждающий мою недееспособность, всё это ведёт меня именно туда. Я сбегу, но прежде, мне нужно знать, что это и как мне с этим жить. Как мне выжить, начав всё с чистого листа. Мне ещё нужно время здесь. У меня был вагон времени, чтобы хотя бы попытаться побороть свою болезнь. Я даже не пыталась. Я просто струсила и спряталась в своих же заблуждениях. И он прав. Я бы приняла в штыки, скажи он мне сразу.

Когда я на утро без стука вошла в кабинет психолога в его офисе, Гетман казалось усомнился в своей психической состоятельности…

– Виктория?
– он отложил бумаги с которыми работал и поправил очки, - Здравствуй.

Я прошла к его столу, останавливаясь в трёх шагах и спрятала руки за спину. Сильно себя ущипнув за ладонь, попыталась улыбнуться.

– Здравствуйте.

Жестом он указал присесть. Села. Не зная куда деть руки, чуть не поддалась желанию погрызть ногти. Я неровно дышала и не могла на него посмотреть.

– Я понятия не имею, с чего мне начать, но определённо стремлюсь это сделать. Вот.
– выпалила я, на одном дыхании и прикусила ноготь на большом пальце. Дерьмо, у меня коленка дёргается. Он неопределённо хмыкнул.

– В воле человека есть сила стремления, которая превращает туман внутри нас в солнце.
– произнёс психолог. Я подняла на него взгляд и вскинула бровь.

– Халиль Джебран, Александр Сергеевич?

Так началась одна из самых сложных недель в моей жизни.