Рок умер – а мы живем (сборник)
Шрифт:
Захотелось спрятаться, оказаться там, где никого нет, никто не станет колоть этими взглядами и ухмылками… Денис нагнул голову, торопливо доедал ватрушку… Недалеко скверик есть, во дворе дома, где Гоголь умер, там можно пересидеть…
– Дэнвер, здорово! – шлёпнули по плечу. – Ты опять на пост? Опять обездомел?
Это был Игорь. Неожиданно в костюме, выбритый, аккуратно причёсанный. Стоял, бодро перекатываясь с носков на каблуки туфель. Так перекатывались деловые люди… Денис вскочил, заулыбался – обрадовался не встрече именно с Игорем, а тому, что рядом появился тот, кто не кольнёт, не ухмыльнётся.
– Вот, Игги, уезжаю. Всё.
– Куда?
– Да домой. Навоевался.
Игорь сочувствующе качнул головой; казалось, сейчас пожелает счастливого пути и пойдёт дальше. Но он предложил:
– Давай-ка пивка с шаурмой забросим. У меня, можно сказать, праздник сегодня.
Кочевая жизнь приучила не отказываться от еды; Денис подхватил гитару и рюкзак, пошёл за Игорем.
В кафе было душно, но пахло вкусно и сытно – специями, жареным мясом. Молодой азербайджанец энергично срезал с огромного куска золотистой говядины тонкие пластики, измельчал их на противне, грел перед раскалёнными спиралями печки тонкий лаваш… Игорь, попивая из бутылки «Балтику № 3», рассказывал:
– Уволился я из «Развлечений». Свой журнал теперь делаем. Продвинутый. Команда подбирается, деньги обещали. Всякую шнягу не будем ставить, а нормальное – о концертах, о выставках, фильмах. Альтернатива, в общем. Сейчас на радио «Рокс» ходил, обещали информационно поддержать. Надоела, Дэнвер, попса эта вся, макияжи, салоны. Знаешь, как называться будем? «Твой город». Нормально?
Принесли шаурму.
– Мяса-то как? – нахмурился Игорь. – Не в обиду?
Азербайджанец радостно возмутился:
– Как для себя!
Стали есть. Денис ел медленно, смакуя. В их городке шаурму не готовили. Или теперь уже начали… За два года многое могло измениться.
– Ну а ты чего уезжать-то решил? – спросил Игорь; сам он был родом с Урала, остался в Москве после журфака, как-то устроился.
Денис дёрнул плечами:
– Устал.
– Да ладно. Только всё начинается. Такие группы приезжают, клубы открываются. Жизнь кипит…
– Что-то не видно кипения. Попсня кипит. Сам же сказал, что попсня одна.
– Я не сказал, что одна. Но много. Надо бороться.
– Я наборолся… Триста рублей в кармане и билет до дому… за два года борьбы.
– Понятно. А дома чего делать будешь? Ты же совсем издалека откуда-то.
– Из Красноярского края… Ну, что делать? В магазин обратно пойду, если возьмут. Кассетами торговать. А если нет… Хрен его знает пока.
И, жалея себя, ясно поняв, что будущее у него действительно незавидное, Денис отвернулся к окну. Там, за стеклом, по-прежнему плотными потоками двигались люди. Энергично, бодро. Вот какой-то дядька приостановился, разглядывая товары в ларьке, и тут же случился затор…
Впервые Денис попал в Москву в октябре восемьдесят девятого – получив с Димычем первую стипендию в училище, решили сгонять посмотреть столицу. Льготный билет из Питера для учащихся стоил копейки, о том, где остановиться, как-то не думалось. Приехали рано утром в субботу, побродили по центральным улицам, удивляясь стоящим бок о бок разномастным, не из одной эпохи, домам, от вида которых болели глаза; послушали выступающих на митинге в защиту Ельцина у Моссовета. Ближе к вечеру выпили бутылку креплёного возле метро «Серпуховская», закусывая дефицитной в Питере хрустящей картошкой. А вечером отправились назад… Несколько лет о Москве Денис особо не вспоминал, не хотел снова в ней оказаться. Почему же в июле девяносто шестого рванул именно сюда? Здесь ведь и групп настоящих никогда не было – «Крематорий» разве что и «Звуки Му»… Хотя и в Питере ничего интересного давно не появлялось. Всё появилось там, в прошлом. Но как в этом сегодняшнем быть ему, Денису Чащину? Вот гитара, в рюкзаке толстая тетрадь с текстами и аккордами…
И, цепляясь за вдруг возникший шанс как-то ещё удержаться, как-то продлить попытки, Денис попросил. Попросил осторожно, сам не веря, что получится:
– Слушай, Иг, ты вот насчёт журнала… Может, меня возьмёшь? Если это, конечно… Я в музыке разбираюсь, английский знаю более-менее. Правда, с жильём сейчас…
Игорь взял. Поселил у себя в съёмной двухкомнатке. Дал сумму на новые джинсы и парикмахерскую… Через месяц выпустили первый номер; к осени журнал раскрутился, тираж достиг пятидесяти тысяч экземпляров в неделю – такой же, какой был у главного конкурента – «Развлечений столицы».
В октябре Денис снял однушку на «Варшавской», на Новый, девяносто девятый год последний раз съездил домой. Не понравилось – после двух с половиной лет в Москве он не мог представить, как жил в этом крошечном, скучном городишке с тремя свечками-девятиэтажками, пятью автобусными маршрутами…
Родители были рады, что он хорошо устроился, и словно бы постоянно извинялись за свой бедный и скучный быт; Димыч работал звукорежиссёром на местном радио, к рассказу Дениса о двухлетней неудачной попытке оживить рок в столице отнёсся равнодушно. Судя по всему, он с музыкой окончательно завязал, даже стены очистил от плакатов и фотографий.
– Ну, ладно, – Денис протянул ему на прощанье листок с номерами своих телефонов, – звони, если что.
Он тоже сделал у себя небольшой ремонт, выбросил кучу вещей и разрешил родителям распоряжаться комнатой. Через несколько месяцев из письма узнал, что они пустили туда квартирантку – студентку педучилища. «Всё копейка», – объяснила мама. Денис поддержал: «Да, правильно. Деньги – это одно, а главное – вам не так скучно будет».
И вот шесть лет жил почти без воспоминаний, без ностальгии. И, в общем-то, был доволен.
3
В половине шестого Чащин стал потихоньку собираться. Заварил кофейку на дорожку. Как всегда в это время, размышлял, чем бы поужинать. Вариантов было много, но чаще всего выбирал курицу-гриль. И вкусно, и сытно, и экономно. Вместе с лавашем и соусом курица стоила сто тридцать рублей, за раз её одному не съесть, останется на утро или на следующий ужин. К тому же и возни никакой – оторвал окорочок и жуй. Удобно.
Чащин открыл в родном журнале программу ТВ, стал просматривать, что там сегодня вечером. По Первому «Рокки» в ноль тридцать, по «России» – «Аншлаг», а после него – концерт группы «Премьер-министр». О господи, группа… Во! По «Спорту» в двадцать два пятьдесят пять «Лучшие бои Майка Тайсона». Не забыть бы только…