Рок

Миловзоров Борис

Бенни подошел к третьей двери коридора, всего их было четыре. Осторожно потянул на себя и оказался в небольшом помещении с двумя креслами и громадным пультом перед ними, с циферблатами, кнопками, рукоятками. А над ним висел метровый телевизионный экран, на котором было восемь квадратных картинок. Некоторые из них Адамс узнал сразу: это сам водопад, две площадки над тоннелями и гидроузел. Остальные изображения были незнакомыми, но все они явно относились к подземному миру. Над спинкой кресла торчали голова и плечи Пещерника. Отталкиваясь от пола,

он покачивался на крутящемся кресле и что-то мычал про себя. Неожиданно, не оборачиваясь, он проговорил:

– Бенни, вы не стесняйтесь, заходите. Садитесь в кресло.

– А-а…

– Вы о Клео? Не волнуйтесь, Собиратель спит в моей постели и храпит так, что с него постоянно падает одеяло. Я устал его поднимать. – Пещерник засмеялся. – Ох, и утомили же его последние находки.

– Какие? – не понял Адамс.

– Так вы же сами и есть находки! – оглушительно загоготал Глимс.

Не рассмеяться с ним заодно было невозможно, хотя шутка не показалась Бенни очень удачной.

– Ну, не обижайтесь, – почувствовал это Пещерник. – Вы меня должны понять, я ведь здесь по месяцу живу безвылазно. К концу дежурства выть от скуки хочется.

– А в чем суть дежурства, Глимс? Если, конечно, это не секрет.

– Да какой тут секрет. Электричество делаю и за тоннелем смотрю.

– Но откуда…

– А вот этого, – бесцеремонно перебил Адамса Глимс, – я пока сказать не могу. Нет, не подумайте, что не доверяю, просто вам статус Собиратель дал, а потому ему и решать, что рассказывать, а что нет.

– Да, он нам тоже не все рассказывает, – вздохнул Бенни. – Говорит, что рассказывать будет Монах.

– Как?! – Пещерник аж подскочил в кресле. – Клео ведет вас к Монаху?

– Да, он так сказал.

– Всех троих?!

– Да.

– Странно, – Глимс задумался. – Впрочем, Собирателю виднее, на то он и посланник Рока.

– Простите, кто он?

– Посланник Рока. А он вам этого не говорил? – Темнокожий человек опять засветился улыбкой. – Вот скромняга. Но и это он должен вам сам объяснить.

– А о чем же можно вас спросить?

– Спросить можно о чем угодно, – опять хохотнул Глимс. – А вот ответить… – Ладно, условия принимаются.

Адамс чувствовал за веселостью Пещерника холодный и трезвый ум.

– Глимс, ответьте, почему вы темнокожий? Ведь в полицейской академии нам говорили, что ваш народ исчез.

– Так вы полицейский? – брови Пещерника от удивления выгнулись дугой.

– А Клео не сказал вам?

– Нет. Он очень устал.

– Да, я бывший полицейский, имел начальный разряд старшего офицера, учился в академии. – Адамс запнулся и замолчал. Не любил он вспоминать о прошедшем, тут же почему-то тоска наваливалась.

– Понимаю, – задумчиво отозвался Пещерник. – Но все-таки удивительно, что вы, оплот режима, и вдруг здесь, на Свалке.

Бенни удивленно поднял глаза на Глимса, он никогда не думал о Новой Цивилизации как о режиме.

– Странно вы сейчас сказали…

– Про

режим-то? Так ведь режим – он и есть режим. Все эти разговоры про стабильность – сказочка. Хотя люди сказки любят.

– Скажите, Глимс, вы родились здесь, в этом мире?

– Если вы имеете в виду Свалку, то да, я родился на склонах одной из гор, в маленьком поселении. Бенни, вы же и сами понимаете, что я не мог родиться в городе.

– Да, действительно, вы правы. Вас бы отнесли к мутации. Но нас уверяли, что гены темнокожей расы утрачены навсегда и безвозвратно!

– Как видите, они ошибались, – Глимс криво усмехнулся, – а скорее всего, просто врали. Как может потеряться ген, растворенный в каждом третьем или втором человеке?

– Не может быть! Откуда у вас такие цифры?!

– Поверьте мне, Адамс, я знаю, о чем говорю. Вся ваша Новая Цивилизация насквозь лжива. Утрата генов – это не утрата, а тысячелетняя селекция генетиков.

– Но зачем?! Кому и чем мог помешать темнокожий народ?!

– Вот этого я не знаю, а предполагать не хочу. – Пещерник выжидательно взглянул на Адамса.

– Хорошо, оставим эту тему. Но тогда объясните, как вы, дитя гор, оказались здесь, – Адамс повернулся к экрану и повел рукой над пультом. – Ведь для этого надо иметь хорошее техническое образование. А Клео рассказывал, что у вас маленькие селения, люди борются за выживание…

– Все правильно. – Пещерник пожал плечами. – Не будете же вы отрицать, что, сидя здесь, я тоже борюсь за выживание. Без энергии не может быть нормальной человеческой жизни.

– Но знания… – Что касается знаний, у нас есть школа, есть учителя. Их немного, но они были, есть и будут. Таковы традиции, а мы их очень чтим.

– Учителей?

– И их тоже. Но о наших школах пусть вам лучше Клео рассказывает.

– И о чем же это я должен рассказать? – раздался вдруг за спинами собеседников голос Собирателя.

– Стучаться надо, – недовольно проворчал темнокожий гигант, вставая с кресла и сладко потягиваясь, – а то я сильно испугаюсь и сделаюсь профессионально непригодным.

– Ладно, ладно, ворчун, – засмеялся Клео, – тебя, пожалуй, напугаешь! Иди спать, постель твоя свободна, спасибо за кров. – Собиратель поклонился Глимсу, а тот в ответ ему. У них выходило это естественно, непринужденно. Потом Пещерник взглянул на Адамса, тот коротко поблагодарил его за беседу и поклонился. Глимс тоже поклонился и, направляясь к двери, сказал:

– Бенни, вы мне понравились, я принимаю ваш поклон.

Адамс не понял сразу смысла сказанного: получалось, что он сделал что-то не то.

– Бенни, – окликнул его Клео, – не волнуйтесь, ничего плохого не произошло. Просто по статусу Бегущий должен отвечать на поклон Пещерника.

– И Собирателя?

– Да, и Собирателя.

– А вы с Глимсом между собой?

– Мы равны, Бенни. Не спеши, все придет, и понимание, и знания. Иди, буди остальных, пора снова отправляться в путь.