РОК
Шрифт:
8
В 1998 году книга была закончена. Мой хороший знакомый блестящий журналист Артем Боровик, познакомившись с ней, тут же предложил ее опубликовать. Верный своему принципу не бросать в огонь политической борьбы своих знаний, известных мне фактов, которые могут быть использованы теми или иными противоборствующими сторонами, я отказался от ее издания и согласился лишь на публикацию отрывка в газете «Версия».
Сейчас, когда утихли политические страсти, я не вижу препятствий для себя в представлении материалов, фактов, которые могут иметь определенную ценность для осмысления произошедших событий и быть еще одним предупреждением политикам и общественности.
9
Да ведают потомки православных
Земли
А.С. Пушкин
Пусть мне дороги друзья и истина,
однако долг повелевает отдать предпочтение истине.
Аристотель
Все происходившее ранним утром 5 ноября 1996 года казалось мне фантасмагорией. В замкнутом круге операционной с серыми металлическими стенами, массой аппаратуры с мигающими разноцветными датчиками и ползущими кривыми возвышался стол, на котором лежал Президент России. Тишина в операционной, изредка прерываемая голосами хирургов и анестезиологов, окруживших президента, звучавшая как будто бы издалека прекрасная мелодия Вивальди усиливали впечатление отрешенности, неестественности происходящего. И в то же время за этим спокойствием чувствовалась колоссальная напряженность тех, кто вошел в этот операционный круг и кто поставил на карту свое благополучие, престиж, а может быть, и саму жизнь, потому что на операционном столе с открытой грудной клеткой лежал Борис Николаевич Ельцин. Судьба России в который раз находилась в руках врачей...
Я смотрел на искусственно остановленное сердце, которое уже опутали белые шунты из вен, вживленные Ренатом Акчуриным, и молил Бога только об одном - чтобы оно «завелось», чтобы оно вновь начало работать. Парадокс состоял в том, что я отдавал всего себя, все свои знания, больше чем знания — я вкладывал душу в спасение человека, который принес в мою жизнь немало неприятностей и тяжелых переживаний.
10
И не страх определял мое поведение, мою позицию, хотя и доходили до меня по разным каналам предупреждения о том, что плохой исход операции равносилен моей гибели и гибели моих коллег. Чего мне было бояться в 67 лет, когда прожита такая бурная жизнь, когда уже никто не сможет перечеркнуть в истории медицины сделанное тобой, когда на века останется созданный Кардиологический центр и многое другое, что будет долго служить людям. Нет, не страх, а чувство порядочности, человечности, наконец, чувство врачебного долга, которое всегда помогало мне в подобных ситуациях.
Помню, как мне, пережившему тяжелые часы операции, с трудом удалось сдержать слезы, когда дочь Ельцина Елена прервала Наину Иосифовну, благодарившую нас за спасение Президента России: «Мама, да при чем тут президент, скажи лучше спасибо за то, что они спасли нам отца и мужа». Это была лучшая благодарность. Я отдавал себя борьбе не за жизнь Президента, а за жизнь Человека! Не знаю кто — Бог, судьба, моя мать с небес, но кто-то нам очень помог, потому что, несмотря на наши опасения, сердце Ельцина «завелось» самостоятельно.
Когда его вывозили из операционной, я все еще не мог прийти в себя и думал о превратностях жизни, судьбы... Мог ли я представить, что буду спасать человека, которого наряду с моим бывшим другом М. Горбачевым считал виновниками того, что произошло с моей великой страной, с моим народом, перенесшим неописуемые страдания.
Я еще и еще раз обращался к вечному вопросу русской интеллигенции: «почему?». И в этом «почему?» возвращался в прошлое. Пытался восстановить, проследить тот путь, который привел нас к десятилетию разрухи, кризиса и криминала, к падению России в ту пропасть, из которой она еще долго не выберется. Как и почему это произошло? Какую роль в этом сыграло противостояние М. Горбачева
11
и Б. Ельцина? Какие силы вознесли их на Олимп власти, которую они так бездарно использовали?
Многое из их жизни, политической карьеры прошло на моих глазах - глазах человека, волею судьбы заброшенного в центр политической борьбы и политических интриг и со стороны смотревшего на восхождение первого Президента СССР и первого Президента России.
Надо ли ворошить прошлое? Смотря зачем и как это делать — ведь от прошлого многое зависит в будущем. Оценить роль той или иной личности в судьбе страны и народа не так-то просто. Процент субъективизма, как правило, велик и в значительной степени определяется политической, да и личностной конъюнктурой. Даже исторические факты могут трактоваться по-разному, в зависимости от симпатий авторов к этим свершениям. Вспомним Л. Толстого, сказавшего: «Главное препятствие познанию истины есть не ложь, а подобие истины». Сколько такого «подобия истины» прозвучало о Л. Брежневе и Ю. Андропове, А. Громыко и Д. Устинове, да и о многих других деятелях прошлого, определявших жизнь страны!
В своих воспоминаниях «Здоровье и власть» я попытался честно воссоздать истину ради будущего. Но, как оказалось, многое, что сыграло роковую роль в судьбе страны, в худшем варианте повторилось в настоящем. По-человечески мне жаль М.С. Горбачева, искренне верившего в то, что предложенный им путь приведет к процветанию страны и народа, а в конце концов отвергнутого большинством соотечественников. Мне жаль и Б.Н.Ельцина, алкоголем и обезболивающими средствами размотавшего свое богатырское здоровье и окончившего триумфально начавшийся политический путь в полном одиночестве, брошенным, а может быть, и презираемым большинством из тех, кто ему верил. Но еще больше мне жаль разрушенную великую державу, жаль народ, вверг-
12
нутый в нищету, безработицу, войны, криминал, лишенный идеалов и веры в будущее. Вот почему я снова взялся за перо. Взялся для того, чтобы не только оставить для истории факты, о которых могут умолчать или, как нередко бывает, извратить, но и для того, чтобы в будущем не повторялись ошибки прошлого.
Читатель может задать вопрос: почему все эти факты нельзя было обнародовать раньше? Вновь вопрос, который мучает меня более тридцати лет и на который никто не может ответить. Где грань между гражданским долгом и врачебной этикой? Не преступник ли врач, скрывающий от общества беспомощность и недееспособность своего пациента — лидера страны, определяющего ее жизнь и благополучие народа? Но с позиций личности: может ли врач раскрыть тайны пациента? Долгое время я придерживался компромиссной и ненавидимой мной самим позиции «соглашательства» — открывать истину тогда, когда она не может повлиять на политическую судьбу пациента или бывшего лидера страны, но сохранит для истории правду и, может быть, будет уроком для будущего. Жизненный опыт уверил меня в том, что если мы хотим создавать открытое, свободное общество, то самой открытой фигурой во всех отношениях (включая и здоровье, особенно психическое) должен быть лидер страны. Не сомневаюсь, что отношение к книге будет неоднозначным. Могу только сказать, что она создавалась искренне. Хочу повторить вслед за Д. Писаревым: «Я пишу не чернилами, как другие... я пишу кровью своего сердца и соком моих нервов. Так и только так должен писать каждый писатель».
Пусть читатель критикует и порицает книгу, лишь бы он внимательно ее прочел и задумался над судьбой страны, народа, над их будущим.
13
На пути к Олимпу
Твои слова, деянья судят люди,
Намеренья единый видит Бог.
А. С. Пушкин
18 мая 1989 года в Пекине стояла жара. Но, вероятно, не она, а события, разыгравшиеся на площади Тяньаньминь в связи со студенческими беспорядками, скомкали ритуал проводов советской официальной делегации во главе с М. Горбачевым. Какая-то неловкость царила среди провожавших и отъезжавших. Чувствовалось нетерпение китайцев, которые мечтали только об одном - чтобы поскорее исчезли эти русские и можно было бы навести порядок в собственном доме.
Перед моими глазами стояла незабываемая встреча двух коммунистических реформаторов: советского - М. Горбачева и китайского - Дэн-Сяопина. Сравнение было не в пользу отца советской «перестройки». Дэн-Сяопин предстал мудрым политиком, тонким дипломатом и в то же время человеком большой силы воли. Когда Горбачев пытался высказаться в защиту студентов и демократии, он резко отреагировал, приведя народную пословицу: «На улице иногда появляется мусор, но налетает ветер и все очищает. Так будет и у нас». Да, прав был Софокл: «Много говорить и много сказать - не одно и то же». Я не сомневался, что на следующий же день после нашего отъезда налетит этот ветер на площадь Тяньаньминь и закончится китайская попытка идти по новому, советскому пути.