Рок
Шрифт:
Это была настоящая жизнь.
В ней не было выдуманных кем-то неестественных правил, никто не пытался возвыситься над другими обманом и силой.
Деньги, которые… Да разве это деньги!
И черт с ними. Правильно сказано - не в деньгах счастье.
Им, тем, кто ежедневно соприкасался с тайной сплетенных в непостижимый узор жизни и смерти, было не до денег. То, что происходило под их руками и на их глазах, было дороже и больше всяких денег.
Протертые штаны - ерунда. Нет денег на такси, и приходится идти домой через весь город - мелочь. Пустой холодильник - наплевать. Когда лежащий перед тобой человек открывает глаза и
Ежедневность и обыденность спасения человеческих жизней порой обесценивали значимость происходящего, но только для тебя самого. Для того, чтобы напомнить тебе, что ты делаешь, достаточно было посмотреть в глаза спасенного тобой человека.
Там можно было увидеть все.
Знахарь рассказывал Рите о своей прошлой жизни, все более увлекаясь рассказом и заново переживая те радости и неудачи, которые наполняли его жизнь каких-то пять лет назад. Он размахивал в темноте руками, смеялся, вспоминая забавные моменты, говорил голосами героев своего повествования, а Рита смеялась вместе с ним, и один раз, увлекшись рассказом, даже громко сказала:
– Утопить его, гада, нужно было, а не спасать! Знахарь засмеялся, а потом вдруг умолк.
Рассказ о его прошлой жизни подошел как раз к тому периоду, когда его бывшая, а теперь уже мертвая жена решила сделать из него убийцу, посадить в тюрьму и завладеть квартирой. Говорить об этом не хотелось, но Рита, сжав руку Знахаря, тихо сказала:
– Говори дальше, рассказывай, я хочу знать все. И он начал ровным голосом рассказывать о том, как, ничего не понимая, сидел на скамье подсудимых и слышал слова своей жены, говорившей, что она и не подозревала, с каким чудовищем делила кров и постель, как молча выслушал приговор за убийство, которого не совершал, как отправился в тюрьму, не веря, что все это происходит с ним на самом деле. Он рассказал о том, как в камере старый прожженый зек, потемневший от приговоров и чифира, выслушав его рассказ, скрипуче засмеялся, а потом объяснил глупому и наивному парню, что его просто подставили, и теперь эта провинциальная сука, которую он по недомыслию сделал своей женой, владеет его квартирой, в которой родились и умерли его родители и родители его родителей…
Он рассказал о том, как бежал с зоны, как принес смерть и продажному прокурору, и своей жене, и еще нескольким людям, которые посчитали, что он просто вещь, с которой можно обойтись, как им хочется…
Он рассказал о том, как Наташа, с которой он познакомился вроде бы случайно, сделала его игрушкой в грязных руках генерала ФСБ Губанова, о том, как он по неведению украл из банка воровской общак, тем самым подписав себе смертный приговор, и оказался между трех сил, каждая из которых желала снять с него шкуру и сделать из нее бубен.
Менты, воры и ФСБ охотились за ним азартно и умело.
Но Верховному Игроку, расставлявшему фишки на доске жизни, этого показалось мало, и Он устроил так, что Знахарь, сам того не желая, вызвал на себя арабских наркобаронов, украв у них драгоценности, принадлежавшие аж самой Аль Каиде. В дело до кучи включились еще и международные террористы.
Зоны, побеги, Душанбе, Майорка, Нью-Йорк, Гамбург, Дюссельдорф, какой-то белый пароход с дурацким названием «Нестор Махно», шкатулки с бриллиантами и изумрудами, воровские сходки, московские ювелиры, покушения, поездки к уральским паханам, смертельные интриги, неожиданная любовь, смерть женщины, впервые зажегшей в сердце Знахаря настоящую любовь, дворцы шахов, сокровищницы, тайны трех колец и двух Коранов, богатства, накопленные за триста лет татаро-монгольского ига - все это было густо замешано на стрельбе, крови и трупах.
Знахарь снова увлекся, и Рита, слушавшая его рассказ, затаив дыхание, только еле слышно ахала в особенно напряженных и важных местах.
За окном светлело, и проснувшийся океан начал негромко шуметь, перекатывая волны, гонимые утренним ветерком.
Из комнаты Вадика, находившейся на втором этаже, вдруг послышался шум упавшего на пол стула, и вслед за этим прозвучал победный вопль:
– Есть!
Потом хлопнула дверь и стало слышно, как Вадик бежит вниз по лестнице.
Не успел Знахарь прикрыть себя и Риту одеялом, как дверь распахнулась, в комнате зажегся свет, и Вадик, уже раскрывший рот, чтобы разбудить Знахаря и сообщить ему нечто очень важное, резко остановился, увидев, что его патрон не один в постели.
Смутившись, он встал на пороге и промямлил:
– Извините, Костя, я не знал…
– Чего ты не знал, охламон?
– поинтересовался Знахарь, заинтригованный неожиданным визитом юного гения.
– Ты не знал, что нужно стучаться?
– Извините…
– Ладно, - смилостивился Знахарь, - ну что ты ворвался, как наскипидаренный? Чувствую, у тебя какие-то новости.
Вадик посмотрел на Риту, потом снова на Знахаря и выпалил:
– Я забрался к Марафету и теперь могу поступить с ним, как Бог с черепахой!
– Ну уж и как Бог!
– с сомнением произнес Знахарь, который на самом деле, зная мальчишку, был уверен, что так оно и есть.
– Точно. Я взломал Западную сеть тотализаторов, через нее влез во Всеамериканскую, а потом выделил все черные каналы, по которым делаются неофициальные ставки. Потом я… ну, вам этого не понять… короче, теперь Марафет лежит передо мной, как лягушка на уроке биологии. А кроме всего прочего, я взломал его банковские линии и счета, и теперь его можно просто ограбить и оставить без копейки. Вот так.
Вадик с мальчишеским самодовольством смотрел на Знахаря, и тот, не в силах отказать ему в похвале, спросил:
– Точно?
И когда Вадик уверенно кивнул, сказал:
– Молодец. Награждаю тебя орденом сутулого. Рита захлопала в ладоши, а Знахарь, приняв деловой вид, спросил:
– Ну и когда мы сможем сыграть в футбол короной Марафета, повелителя русской диаспоры на Западном берегу Америки?
– А когда угодно, - радостно ответил Вадик.
– Хоть сейчас!
Знахарь посмотрел на часы и сказал:
– Нет, голубчик. В половине пятого утра я предпочитаю спать.
Вадик покосился на Риту и, криво ухмыльнувшись, сказал:
– Ага! Спать, конечно…
Рита, хмыкнув, небрежно откинула одеяло и, встав перед Вадиком руки в боки, угрожающе сказала:
– Цыц, малявка! Убью на месте за непристойные намеки!
Вадик, выпучив глаза и разинув рот, воззрился на стоявшую перед ним обнаженную Риту. Если бы у него по подбородку потекла слюна, это было бы совершенно нормально. Все волосы на гладком и смуглом теле Риты были тщательно уничтожены, а кроме того, она вызывающе выставила вперед красивую загорелую грудь с острыми коричневыми сосками. Знахарь увидел, что бедный мальчик начинает терять рассудок.