Рок
Шрифт:
Все было очевидно, и никаких лишних вопросов не возникло.
А кроме того, местное отделение полиции, в котором нес свою нелегкую службу офицер Майк Хайдег-гер, за двенадцать лет было уже в достаточной мере коррумпировано хлебосольным Колей Герингом, регулярно снабжавшим утомленных службой копов то дымящимся русским борщом, то пельменями, то красной или белой рыбкой, заботливо нарезанной на отливающие перламутром тонкие ломтики.
Трупы увезли, Геринг дал ни к чему не обязывающие показания, кровь отмыли, и на следующий день
Посмотрев на эту радующую сердце прирожденного кабатчика картину, Геринг задвинул шторку и, отдуваясь, опустился в кресло.
Крокодил, как всегда, стоял, приклеившись к косяку, и дымил сигарой.
– Ты так и не сказал мне, что думаешь по поводу Знахаря, - сварливо пробурчал Геринг.
– То есть как это - не сказал?
– поднял брови Крокодил.
– А вот так!
– ответил Геринг.
– Только то, что он, по твоему мнению, нормальный пацан.
– А ты что хотел услышать? Рекомендацию для приема в партию?
– Не прикидывайся дураком, Крокодил, ты прекрасно знаешь, что меня интересует. Давай, говори.
– Ну… Ладно, Коля, если ты так уж хочешь… Мое личное мнение - подчеркиваю, мое личное - такое. Знахарь - мужчина серьезный, причем настолько серьезный, что других таких здесь просто нету. И если он пойдет наверх, а он точно пойдет на самый верх, то лучше всего заранее быть с ним. Если мы сейчас откажем ему в поддержке, а потом придем на готовенькое, то потеряем лицо.
– А если у него ничего не выйдет?
– Выйдет, будь уверен. Я таких людей нутром чую. Один из тысячи.
– А из десяти тысяч?
– Тоже один.
Геринг засопел и стал без нужды перекладывать на столе бумаги.
– Втянешь ты меня, Крокодил, в геморрой, ой, втянешь… - Он покачал головой.
– Вот еще, - обиделся Крокодил, - больно нужно! Ты спросил - я ответил. А решать - тебе!
– Разобраться с Марафетом… Это, знаешь ли, не гомельских гопников где-нибудь в Бруклине разогнать. Тут, если промахнешься, кранты! Марафет - это тебе не какой-нибудь король карманников.
Геринг пожевал губами и хлопнул толстой ладонью по столу.
– Ладно, где наша не пропадала! Звони Знахарю и скажи, что мы с ним.
– Давно бы так, - облегченно выдохнул Крокодил, который с первого взгляда почувствовал в Знахаре самурайскую уверенность в том, что смерть - тоже часть жизни.
– Ну и что сказал Геринг?
– поинтересовался Знахарь, вытираясь огромным махровым полотенцем с изображением Шваценеггера в роли Терминатора, который держал в мощной руке кружку пива и улыбался в сорок восемь зубов.
– А ничего не сказал, - ответил Костя, открывая пиво.
– Это вообще был не сам Геринг, а человек от него. Крокодилом называется.
– А-а, такой высохший и с зубами, как у акулы, - кивнул Знахарь.
– Вот-вот, он самый. Он сказал, что Геринг согласен.
– Ага… - Знахарь попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха.
– Согласен, значит… Это хорошо. Это очень даже хорошо. Это значит, что товарищ Марафет должен сейчас икать и чесаться.
– Это кто должен икать и чесаться?
– спросила Рита.
Она уже была причесана и одета в шелковый халат, расшитый огромными розами и умильными кошками. Знахарь посмотрел на халат и поморщился.
– В ванной что, другого не было?
– спросил он. Рита осмотрела себя и сказала:
– А мне нравится. Я же не говорю тебе ничего насчет твоего полотенца.
– Мое полотенце символизирует мужественность и силу. А твой халат - из серии «покупай живопись».
– Иди в задницу, - небрежно бросила Рита и повалилась в кресло.
Халат при этом распахнулся, и Знахарь успел заметить, что трусы на ней были, к счастью, без роз.
Бросив мужественное полотенце на тахту, Знахарь тоже рухнул в кресло и спросил у развалившегося на диване Кости:
– Ну-с, а что поделывают наши юные пионеры? Костя посмотрел на часы и ответил:
– А наверное, как раз взлетают.
– Что значит - взлетают?
– не понял Знахарь.
– А то и значит. Когда я вернулся с пляжа лечить зашибленный палец, то увидел, что братец с сестричкой пакуют шмотки. Я спросил их, куда это они собрались, и они ответили, что раз ты считаешь, что они не доросли до настоящих дел, то отправляются в Диснейленд, где им самое место.
– И ты их не остановил?
– ошарашенно спросил Знахарь.
– Не-а, - беззаботно ответил Костя, - они уже достаточно взрослые детки. Хрен остановишь.
– И не просили ничего передать?
– Как это не просили?
– удивился Костя.
– Очень даже просили.
Он, преувеличенно кряхтя, поднялся с дивана, повернулся к Знахарю задом и спустил трусы.
Знахарь смотрел на его волосатый зад и ничего не понимал.
– Это Алеша просил тебе передать, - пояснил Костя и снова натянул трусы.
Маргарита заливисто смеялась и дрыгала в воздухе ногами, расплескивая по паласу пиво.
– А от Алены никаких посланий не было?
– спросила она в промежутке между приступами смеха.
– От Алены - ничего, - с сожалением вздохнул Костя, - а то я бы передал.
– Гоги передаст!
– Рита истерически захохотала и выронила бокал с пивом.
Глава 7. От Марафета до Стилета
Офис Жоры Марафета находился на двадцать первом этаже нового небоскреба «Звезда Лос-Анджелеса». Огромные, во всю стену, бронированные окна выходили на Тихий океан, и где-то там, за горизонтом, за огромной выпуклостью воды, находилась Россия, которую Марафет покинул навсегда.