Рок
Шрифт:
– Алло, говорите!
Сделав над собой усилие, Боярин вежливо сказал:
– Здравствуй, Марафет, это Боярин.
– А-а, здравствуй, дорогой, здравствуй! Чем обязан?
Марафет разговаривал так, будто не имел никакого отношения к недавним событиям, и его лицемерие начало злить Боярина.
– Чем обязан, говоришь? А сам что - не знаешь?
– Нет, пока не знаю. Ну как вы там, на севере, не завидуете нам? Все-таки две тыщи верст! У нас тут жара, благодать, хочешь - приезжай, встречу, как полагается.
Эти слова
– Ты мне не грузи, - зло прервал марафетовские любезные речи Боярин.
– Ты думаешь, что мне ничего не известно? Полчаса назад…
Тут он резко замолчал. Не хватало только сгоряча выдать Маргариту!
– Что полчаса назад?
– поинтересовался Марафет, тон которого перестал быть любезным.
– Ничего, - ответил Боярин.
– Ты скажи мне лучше, кто это такой умный выкинул на рынок камни за полцены?
– Какие камни?
– искренне удивился Марафет.
– Обыкновенные. Булыжники, блин!
– Какие, на хрен, булыжники?
– Марафет ничего не понимал и уже начал терять терпение.
– Ты целку из себя не строй!
– взорвался Боярин.
– Мне все известно!
– Что тебе известно-то? Ты толком говори, а то орешь, как ишак, я ведь и рассердиться могу.
– Ты? Рассердиться? Ах ты… Ладно. Раз ты этого хочешь, я тебе все разжую, но, бля буду, потом тебе отвечать придется.
– Ты меня не пугай, - Марафет тоже завелся, - давай говори, что у тебя там.
– Мне известно, что это ты выкинул на рынок алмазы по демпинговым ценам, зная, что это нанесет мне ущерб. Это - раз. Мне известно, что это ты послал ко мне снайпера, который, бля, раскокал у меня в саду мою любимую статую. Но меня не запугаешь, так и знай. Это - два. И мне известно, что ты хочешь подгрести под себя весь нелегальный бизнес в Штатах. Тоже мне - Робур-завоеватель! Это - три. Хватит, или продолжать?
Марафет молчал, и Боярин злорадно подумал, что прижал его к стенке, но на самом деле тот был ошарашен нелепостью обвинений и просто не находил, что сказать. Наконец он набрал в грудь воздуха и заорал в трубку:
– Да ты что? Ты заболел, что ли? Ты вконец охуел, наверное, в своем Бостоне? Что ты несешь, подумай сам! На хрен мне эта Америка, какие, на хрен, камни, какой снайпер?
– Ты не прикидывайся, мне все известно!
– Да что тебе известно-то?
– Круг разговора замкнулся, и выяснение отношений грозило перейти в простое препирательство.
Почувствовав это, Боярин заставил себя снизить тон и почти спокойно сказал:
– В общем - так. Надо встретиться и все обсудить не по телефону.
– Ага, сейчас!
– насмешливо ответил Марафет.
– Сначала ты несешь невесть что, и, между прочим, за такие базары уже отвечать надо по полной, а потом - на тебе! Встретиться ему захотелось! Знаю я эти встречи - после них трупы грузовиками увозят. Ты не подумай, что я боюсь, и не таких видали, просто ты меня серьезно озадачил, и теперь я буду разбираться сам. Понял?
– Что - чует кошка, чье сало съела?
– Да пошел ты!
– Так значит - не будет встречи?
– Не будет.
– Ну смотри, падла, я тоже не буду сидеть сложа руки. Так что аукнутся тебе и камушки, и снайпер, и твои наполеоновские планы.
– Давай-давай!
В трубке раздались гудки.
Как Боярин и предполагал, из разговора ничего толкового не вышло, зато теперь перед ним открылись, как на ладони, все коварство и вся подлость, а также невиданное лицемерие Марафета. Боярин не боялся конфронтации с флоридским авторитетом. Он знал, что в конечном счете все решают деньги, а уж денег-то у него было заведомо больше, чем у бывшего рэкетира Марафета.
Война так война, решил Боярин и, сняв трубку, набрал номер.
– Петрович, - сказал он спокойно, - есть серьезный разговор. Давай приезжай и возьми с собой Утюга с Заводным.
– Утюга с Заводным?
– удивился Петрович, заведовавший бояриновской службой безопасности, а также бывший у него на должности верховного главнокомандующего.
– Неужели что-то серьезное?
– Серьезнее некуда, - ответил Боярин, - давай, жду.
И повесил трубку.
Глава 7. Не ходи в сарай со Знахарем
Маргарита сидела в кресле, откинувшись на подголовник и закрыв глаза.
По ее подбородку стекала струйка крови, белая шелковая блузка была разорвана до пояса, и Марафет с вожделением смотрел на крупную загорелую грудь Маргариты, туго привязанной к большому офисному креслу.
– Да-а-а… Баба хоть куда… Жалко, что я тебя так и не трахнул. Хотя…
Марафет соскочил со стола, на котором сидел, и подошел к Маргарите вплотную.
– Хотя… Это никуда не уйдет. Вот ты мне все расскажешь, потом я тебя оттарабаню во все дыры, говорят, что маньяки сильно тащатся с такого удовольствия, а потом… А потом - посмотрим. Но обещаю тебе - то, что будет потом, не понравится тебе еще больше.
Он повернулся к Маргарите спиной и, подойдя к столу, закурил.
Глубоко затянувшись, он снова подошел к Маргарите и выпустил дым ей в лицо.
– И ведь как ты, сука, меня окрутила!
– Он усмехнулся.
– А я и рад, перья распустил, со скалы прыгал как пацан…
Марафет резко повернулся к стоявшему у двери Витьку и строго спросил:
– Ты уверен, что это была она?
Витек испуганно кивнул. Он не ожидал, что его рассказ о случайной встрече в Бостоне приведет к таким последствиям.