Рок
Шрифт:
– Нравится. Вы повезете меня вместе с креслом или все-таки освободите?
Марафет хмыкнул и, взяв со стола канцелярский ножичек, разрезал скотч.
Маргарита отодралась от кресла и встала. Подойдя к Марафету, она с силой наступила высоким и острым каблуком ему на ногу и сказала:
– Это тебе за сигарету.
Марафет сморщился от боли, но не убрал ногу. Глядя, как ее уводят трое здоровенных братков, он усмехнулся и пробормотал:
– Какая женщина… Какая женщина!
Я
Марафет позвонил мне поздно вечером.
– Але, Знахарь, - сказал он, не поздоровавшись, - есть разговор.
– А-а, Марафет, - ответил я, заваливаясь на диван, - что скажешь?
– Я говорю - есть разговор, - повторил он.
– Такой важный разговор, что даже здороваться не надо?
– Если бы ты знал, о чем, тоже забыл бы о вежливости.
– Ладно. Чего тебе?
Марафет сделал паузу и ровным голосом сказал:
– Маргарита сидит у меня в подвале и не знает, что с ней будет дальше. Я пока тоже не знаю. Все зависит от тебя.
Эти три короткие фразы ударили по моей голове как три мешка с песком.
Нокдаун.
Первые несколько секунд я ничего не соображал.
Потом начали появляться мысли, они множились, как снежная лавина, налезали друг на друга, толкались и кричали, и это было невыносимо. Я потряс головой и сказал:
– Мне нужно подумать. Подожди.
– Думай, - ответил Марафет и умолк. Машинально закурив, я уставился на телефонную трубку и представил, как Маргарита, связанная по рукам и ногам, лежит в сыром и холодном подвале на вонючем тюфяке, ее прекрасное тело покрыто синяками и ссадинами, а в дверях торчит какая-нибудь татуированная горилла и, довольно скалясь, отпускает гнусные шуточки.
Чушь.
Этого не может быть, потому что…
А почему, собственно, этого не может быть?
Рита в заложницах, и Марафет собирается о чем-то говорить со мной. Следовательно, он рассчитывает на некое согласие в пока не известных мне вопросах. Если это согласие будет достигнуто, Риту надлежит вернуть в целости и сохранности. Он должен понимать это и, соответственно, не будет обращаться с ней, как какой-нибудь дикий чеченец. Хорошо. Будем надеяться, что я не ошибся.
Придя к такому зыбкому, но обнадеживающему выводу, я снова приложил трубку к уху и услышал спокойное дыхание Марафета, который терпеливо молчал.
– В каком она состоянии?
– спросил я.
– В нормальном, не беспокойся, - ответил Марафет.
– Зато у меня теперь нога болит. Она мне каблуком чуть ступню не проткнула.
Значит, действительно в нормальном, подумал я и сказал:
– Ладно. Я готов говорить.
– Говорить буду я, а тебе следует слушать.
– Давай. Я слушаю, - нетерпеливо ответил я.
Я был готов выслушать все, что угодно, лишь бы Рита поскорее оказалась на свободе, и не просто на свободе, а рядом со мной. И не просто рядом со мной, а в моих объятиях.
– Несколько дней назад, - начал Марафет, - один из моих людей был в Бостоне по делам и случайно увидел, как Маргарита вышла из дома одного известного нам человека. В это время она должна была находиться совсем в другом месте, и это сильно заинтересовало меня. Ты, случайно, не знаешь этого человека?
Следовать логике «я не я, и лошадь не моя» было глупо, тем более что мне уже почти все стало ясно, поэтому я ответил:
– Знаю. Она была у Боярина.
– Хорошо, - удовлетворенно сказал Марафет, - хорошо, что ты не строишь из себя целку. Это значит, что мы сможем договориться.
– Пока не знаю, - сказал я, - говори дальше.
– Не знаешь?
– удивился Марафет.
– Ладно… На следующий день я серьезно поговорил с ней, и она рассказала мне все. О том, что это именно ты опустил меня на пятьдесят лимонов, о том, что вы с Боярином хотите прибрать к рукам все, в том числе и меня. Это меня не устраивает, и я хочу встретиться с тобой, чтобы обсудить некоторые вещи, касающиеся будущего. Я хочу, чтобы оно было светлым для нас обоих, а главное - для меня. Если мы не договоримся, Маргарите будет очень плохо. Я не буду ее убивать, но то, что с ней произойдет, будет хуже смерти.
Я сразу же вспомнил, как Надир-шах угрожал нарезать на порции Сестричку Аленушку, и по моему телу пробежала волна адреналина. Придавив ее усилием воли, я ответил:
– Я готов встретиться. Но теперь слушай мои условия. Разговаривать мы будем один на один. Никакого оружия, никаких братков по бокам. Надо найти уединенное место, и там мы с тобой все решим.
– Интересно… Нет, в общем - все нормально, но я не пойду на эту встречу один. Я не хочу, чтобы вы меня просто грохнули. Со мной будут мои люди. Это мое условие.
– Годится. Бери с собой хоть целую роту, но говорить мы будем с глазу на глаз.
– Хорошо. Я позвоню тебе через полчаса. И он повесил трубку.
Какая все-таки умница моя Рита!
Догадалась повесить Марафету на уши лапшу про то, что я в сговоре с Боярином. Один Боярин - куда ни шло. Один Знахарь - тоже как-нибудь. А Знахарь с Боярином вместе - это тебе не просто двое братков, тут и шею свернуть недолго.
Рита, ты просто молодец!
Отличный ход.
И вот теперь я сидел в машине и ехал на встречу с Марафетом.