Рокировка Сталина. С.С.С.Р .- 41 в XXI веке
Шрифт:
прибыли к границам не суверенной Грузии, а СССР образца сорок первого года.
Толкачев переждал возникший гул и продолжил:
– Понятно, что это трудно воспринять вот так сразу. Но придется. Такова реальность.
Кстати, все понимают по-русски? Нет? Тогда сейчас ваш современник обрисует
ближайшие перспективы.
Он кивнул субтильному. Тот вышел вперед, гордо вздернул голову и заговорил:
– Товарищи!
На минутку замолчал, прислушиваясь к гулу:
лейтенанта. Кто-то переводил его речь соседям, кто-то просто качал головой. Мелкий
скривился:
– Ра? Обращение "товарищи" не понравилось? Придется привыкать, господа хомячки и
прочая офсетная плесень!
– оратор откровенно наслаждался своим положением.
– У меня
есть новости, плохие и очень плохие. Плохие будут чередоваться с очень плохими и в
итоге всё для вас закончится благополучно. Почти.
Он как-то особенно мерзко ухмыльнулся, расправил большими пальцами "комок" под
зачем-то надетым поверх красноармейским ремнем и залихватски подмигнул полной
женщине в деловом костюме:
– Плохое для вас заключается в том, что втюхивать гербалайф и разрыхлители жира
сегодня некому. Правда, кредиты вам платить больше некому, всех этих "Холик-банков" и
"Ти-Би-Си" тоже нет. Так что ваши денежки в них накрылись. Вместе с квартирками. И
единственное, что может облегчить вашу участь, это доблестный труд на благо великой
родины. Стране нужны специалисты. Любые. Даже секретутки с опытом Моники
Левински. Нет, свои оральные способности можете применять по желанию, а вот умение
нажать на кнопку "ресет" в случае зависания - нужно стране. Ты что-то хотела вякнуть?
–
спросил он худощавую женщину, напоминавшую Кахе кого-то из российских актрис.
– Я... Мы... У нас...
– растерянно произнесла та.
– Дамочка, нажмите на "ресет", вы зависли, и вам надо перезагрузиться, - чернявый
повысил голос.
– Разъясняю! Волею судьбы вы все оказались в СССР сорок первого года.
У власти товарищ Сталин, а проверкой благонадежности занимается товарищ Берия. Все
вы, после небольшой проверки в ведомстве Лаврентия Павловича, станете гражданами
СССР. И будете работать на благо нашей родины.
– Что, и выбора у нас нет?!
– срывающимся голосом вскрикнул холёный господин,
похожий на нотариуса, или адвоката.
– Какого выбора?
– субтильный широко улыбнулся.
– Если вы не хотите жить в СССР,
то просите политического убежища у США, Англии, да хоть у Буркина Фасо. Вас никто
не будет держать и задерживать. Правда, транспортом обеспечивать тоже никто не обязан.
Доберетесь вплавь. И вперед! Мойщики окон с университетскими дипломами там нужны.
Вы сможете даже сделать карьеру грузчика в супермаркете. А вы что думали, лафа вечно
продолжаться будет? Попили кровь рабочего человека? Теперь наше время!
– Да я!..
– Да, вы можете даже подать в суд в Брюсселе. Если доплывете! Только учтите, СССР
договора с Брюсселем не ратифицировал...
С каждым словом чернявого Кахабер удивлялся всё больше. Непонятен был смысл
демарша. Зачем нужно подобное разъяснение? Реакция людей вполне предсказуемая, вон
пожилая, скромно одетая женщина, держащая на руках крохотную собачонку,
посматривает в сторону борта, словно прикидывая, успеет ли она шагнуть за борт? Или
уже поздно? Но если такая агитация не нужна...Только ведь эти, в форме, поголовно
русские!
Он шагнул к лейтенанту и громко, чтобы слышали все, произнес:
– Старший лейтенант погранвойск Грузии Вашакидзе. Товарищ лейтенант, кто-нибудь
из ваших бойцов понимает по-грузински?
– Нет, - удивленно ответил Толкачев.
– Но ведь товарищ...
– он указал на чернявого.
– Товарищ лейтенант! Этот человек - враг! Его речь - сплошная клевета на Советский
Союз.
– Что, сатрап мирового империализма...
– по-русски заорал чернявый на Каху и полетел
на палубу, сбитый точным ударом. Бойцы сдернули с плеч винтовки. И растерялись.
Толпа пассажиров пришла в движение: несколько мужчин бросились вперед, остальные
шарахнулись назад.
– Всем стоять!
– заорал Кахабер, добавив, уже спокойно.
– Товарищ лейтенант, я прошу
задержать меня и провести расследование инцидента.
На несколько мгновений на палубе воцарилась тишина. Все замерли. Грузины, почти
бросившиеся на штыки. Солдаты с оружием в руках. Валяющийся в отключке
"провокатор раздора". И два лейтенанта-пограничника, стоящие друг напротив друга.
Наконец Толкачев сказал:
– Убрать оружие. Товарищ Вашакидзе, предъявите документы. Старшина Лихолет,
подберите товарища Набичвришвили.
Кахабер подал паспорт.
При виде щита со святым Георгием лейтенант скривился, но и только:
– Пройдете с нами. Вы задержаны для выяснения обстоятельств, - после чего
обернулся к бойцу, стоявшему у него за спиной, - Якимчик, проследите, чтобы гражданин
забрал свои вещи и проводите его на катер.
Опять повернулся к возмутителю спокойствия и повторил: