Рокировка Сталина. С.С.С.Р .- 41 в XXI веке
Шрифт:
заметив недоумение собеседников, Фриц пояснил.
– После войны часть Германии была
оккупирована русскими, часть - англо-американцами, потом на месте этих зон появились
два государства, Восточная и Западная Германии. В Восточной у руля были коммунисты,
в Западной - понятно, кто... В тысяча девятьсот девяносто первом они объединились,
точнее восточные присоединились к западным. До объединения им обещали много чего,
полные гарантии безопасности, и всё такое. Но как только объединение
обещания тут же были забыты. Вроде бы даже бывшего главу государства Восточных
арестовали и судили.
– Фриц сделал паузу, отхлебнул из кружки и продолжил:
– И кстати, камрады, если попадём в немецкую тюрьму, считайте, что нам повезло.
Хуже, если нас выдадут евреям или янки - ни те, ни другие, насколько я разузнал, в таких
случаях вообще не заморачиваются юридическими формальностями. Украдут, вывезут к
себе, а потом повесят. А правительство Германии сделает вид, что ничего не произошло...
– У французов и англичан научились, - заметил вдруг Куно.- Мне отец рассказывал,
что в конце Великой войны те тоже много чего обещали, если Германия капитулирует, а
потом раздели нас догола. Короче, я вам верю, гауптштурмфюрер.
– А ты Ганс?
– пристально глядя в глаза спросил у Нойнера Кнохляйн.
– Доннерветер, я с вами. Только когда будем в Сибири снег убирать, будете мне
помогать, я этому не обучен...
Ленинабадская область, пос. Фальгар.
Чайхана
Невысокий сухонький старичок с длинной жиденькой бородкой проскользнул в
чайхану, суетливо озираясь, прошмыгнул к дастархану в дальнем углу веранды и вежливо
поздоровался с сидящими там аксакалами:
– Ассалам алейкум, уважаемые!
– Ваалейкум, ассалам, Мустафа, - ответил Абдулла, высокий жилистый старик, словно
вырубленный из цельного ствола столетней арчи. Второй аксакал, сидевший на
дастархане, молча кивнул.
– Что интересного происходит в мире, Абдулла? Или ты, Вагиз, поделишься свежими
новостями?
– Ты всегда так торопишься, Мустафа, как будто боишься опоздать родиться на свет?
–
ответил Вагиз.
– Присядь, выпей чаю, посмотри на мир спокойно и с достоинством,
присущим старости, а не спеши, словно пылкий юнец. Ты уже родился.
– Как скажешь, о мудрейший, - пришедший прислушался к совету, поспешив
устроиться на дастархане.
– Хороший чай, - произнес все тот же Мустафа после третьей пиалы чая, устраиваясь
поудобнее, - и всё же, уважаемые, есть ли новости?
– Есть, Мустафа, есть!
– усмехнулся Вагиз.
– Как может не быть новостей,
сошел с ума и катится в сторону Джаханнама быстрее, чем мы успеваем наполнять пиалы
чаем?
– Поделись с нами открывшейся тебе мудростью, досточтенный, - заинтересовано
произнес Абдулла, - что привело тебя к таким выводам?
– Уже несколько дней урусы суетятся, словно Искандер-бек снова перешел границу, к
Самарканду подходят муджахеды Энвер-паши, а Салим возродил Матчинское бекство.
– Ты меня удивляешь своей плохой памятью, Вагиз, - горько усмехнулся Мустафа, -
Искандер-бек гостит у гурий уже десять лет как. Энвер-пашу зарубили джигиты
Буденного еще в двадцать втором году, а Салима урусы застрелили годом позже. Тогда же
пала и Матча.
– Я не говорил, что они ожили!
– не растерялся Вагиз.
– Я только сравнил суету
последних дней с теми временами. Может быть, ёрдамчи Сталин начал большую войну?
Он ведь не зря обликом похож на Хромого Старца...
– Между прочим, - продолжал Мустафа, словно не слыша собеседника, - говорят, что
Энвер-пашу разрубили пополам, словно курдуючного барана. Не каждый батыр может
нанести такой удар...
– Точно так же потерял свою пустую голову Сахреддин Набиев, когда захотел
безвинно наказать сына "железного Шамси", - вступил в разговор Абдулла, отставив
пустую пиалу.
– Большая глупость - налететь на дом Абазаровых, имея всего лишь пять
джигитов!
– Сахреддин всегда был дураком, - усмехнулся Вагиз, - он думал, что ему придется
иметь дело всего лишь с двумя бойцами. Честно говоря, и в этом случае неизвестно, чем
бы кончилось дело. А так всё было ясно заранее.
– Эта история прошла мимо моего внимания, уважаемые, - нетерпеливо подпрыгнул
Мустафа.
– Не могли бы вы поделиться лепешкой мудрости, разломав ее снова?
– Ты тогда уезжал работать в Сталинабад, - пояснил Абдулла, - и вернулся только
через три года, когда страсти уже поутихли.
– И что же произошло?
– Набиев называл себя "последним муджахедом", - сказал Вагиз, - но был всего лишь
басмачом, самым обычным бандитом, умеющим воевать лишь со стариками и детьми.
Однако, как показала жизнь, он и с ними не мог справиться.
– Это показала не жизнь, - уточнил Абдулла, - это показала смерть. Одного зарезал
"железный Шамси". Как барана, пчаком в горло. Еще двоих забрали - стрелы,
выпущенные мальчишкой. А самого Сахреддина и Максуда Ахмадова зарубили сын и
внук старика. Говорят, кетменями. Но, кетмень не проходит сквозь кости, словно через
масло! Еще одного взяли в плен. Говорили, что Фарида ударила его по голове большой