Рокировка
Шрифт:
— Н-да, — только и сказал Вадим Сергеевич, оправившись от первого потрясения. — Хоромы.
— Вам не нравится? — огорчилась Алина.
— Ну, что ты, конечно же нравится. Я даже думаю, ты поторопилась с выбором профессии. Тебе бы в архитектурном учиться…
— У нас нет архитектурного. И я плохо рисую.
— Зато хорошо интерьеры создаешь, — хмыкнул Вадим Сергеевич. — Теперь займись перепланировкой этой квартиры.
— Зачем? — искренне изумилась Алина. — Спальня есть, гостиная есть, кухня на месте…
— А детс…
— А детскую еще рано. Нужно будет — Сережину комнату приспособим.
— Ну-ну. Тебе виднее.
А время летело так, что, казалось, недели сливались в месяцы. Уже и Сергей в своих не слишком частых посланиях больше рассуждал о том, как станет жить «на гражданке», чем об «успехах боевой и политической подготовки». Уже была отделана «студия» для Вадима Сергеевича. И, наконец, наступил апрель, а с ним — и день рождения Алины. Девятнадцатый.
Такой долгожданный когда-то восемнадцатый день ее рождения прошел тускло и обыденно — не до того было. Вадим Сергеевич даже не помнил, какой подарок сделал, хотя что-то, разумеется, подарил. На сей раз он решил: у девочки должен быть праздник по полной программе.
Только вот какой? Сама Алина традиционно ничего не хотела: ни гостей, ни застолья, ни прочей шумихи. От вопросов о подарке просто отмахивалась. Наконец, Вадим Сергеевич написал сыну и спросил совета у него. Ответ был, мягко говоря, неожиданный:
«Алька всегда мечтала о море и о Вене. Почему о Вене — без понятия. Я прикидывал, чтобы в свадебное путешествие поехать на Кипр, к этому ее морю. А на день рождения можно подарить поездку в Вену. Только одну не пускай».
Что ж, идея была замечательная. Вадим Сергеевич продемонстрировал Алине письмо жениха и сказал:
— Видишь, обсуждать тут нечего. Съездим в Вену денька на три. Там и отметим — в каком-нибудь ресторанчике в венском лесу…
— Почему в лесу? — засмеялась Алина.
— Потому что больше я про Вену ничего не знаю. А ты, кстати, могла зимой сказать, что мечтаешь Вену посмотреть: мы же через нее могли полететь.
— Мало ли о чем я мечтаю, — неожиданно грустно вздохнула Алина.
— Поделись. Вдруг смогу помочь.
Алина промолчала и свернула разговор на какие-то бытовые мелочи, а потом и вовсе ушла — что-то там конспектировать, как она объяснила.
Путевки Вадим Сергеевич приобрел, как говорится, самые-самые. Да еще освободил себе дополнительные два дня, чтобы показать Алине Москву. Впрочем, он и сам с удовольствием посетил столицу, в которой не был, как минимум, лет пять, да и тогда приезжал в командировки, перенасыщенные всевозможными делами и деловыми же встречами.
На сей раз все было по-другому. Не дешевенькая гостиница на окраине, в которой все равно только ночевать, а двухкомнатный номер в «Марко Поло», респектабельном отеле, притаившемся в самом сердце Москвы, в причудливом переплетении узких улиц и переулков. А вместо деловых встреч — неспешные прогулки по апрельскому городу, уже теплому, но еще не душному, благоухающему первой зеленью, первыми цветами, словом, весной.
А потом была Вена, по праву считающаяся одним из самых прекрасных городов Европы. Вена, с ее роскошью, с налетом старины. Вена — город музыки и великих музыкантов, город фиакров и запряженных в них гарцующих белых лошадей. Одним словом — Вена, чарующая и прекрасная, как сама музыка, с непременным ароматом кофе, яблочного штруделя и уже зацветающими садами.
Номера для них были забронированы в отеле «Адмирал», почти в центре города, рядом со знаменитым Рингом, музеями и Оперой. Двухкомнатные апартаменты, выдержанные в стиле «ампир», но вполне современные по оснащению. Алина при виде обитой ситцем светлой комнатки, где стояла кровать под самым что ни на есть настоящим пологом, пришла в детский восторг.
— Господи, — с каким-то благоговением прошептала она, — это же как у принцессы из сказки.
— Ну, не думаю, чтобы под матрасом тут была горошина, — засмеялся Вадим Сергеевич. — Но если все-таки она там окажется…
— То — что?
— То поменяем номер.
— Нет! — чуть ли не взвизгнула Алина. — Не надо ничего менять, умоляю! Тут так прекрасно…
— Да я шучу, не волнуйся. Ты очень устала? Может быть, сейчас ляжешь спать, все-таки разница — три часа, у нас сейчас полночь. А вот завтра…
— Я не хочу спать, — прошептала Алина, глядя на него сияющими и, одновременно, умоляющими глазами. — Ну вот ни капелюшечки.
— Тогда собирайся, пойдем смотреть вечернюю Вену…
Они неторопливо прошлись по старинным венским улицам Картнерштрассе и Грабен, осмотрели искусно подсвеченные руины римской эпохи, полюбовались дворцом Хофбург, бывшей зимней резиденции императорской династии Габсбургов… О том, чтобы осмотреть его подробно, речи не было: гид объяснил на прекрасном русском языке, что этот дворцовый комплекс объединяет почти двадцать дворцов и столько же дворов, каждый из которых — архитектурный шедевр.
— Сюда нужно приходить с утра, — добавил гид. — Обыкновенная экскурсия длится часа три, но мы можем договориться на завтра, я проведу для вас персональную…
Вадим Сергеевич вежливо поблагодарил, но от конкретного ответа уклонился. Это можно будет решить позже, в зависимости от того, какая будет погода. К Хофбургу примыкали сразу два парка — Бурггартен и Фольксгартен, и прогулки по ним лучше было совершать в светлое время суток. Впрочем, если Алине захочется…
Он покосился на свою юную спутницу. Апрельский вечер завораживал, голова кружилась от запахов. Алина напоминала ребенка, вдруг попавшего на новогодний праздник, устроенный, к тому же, специально для него. Нет, сейчас не время задавать вопросы и обсуждать какие-то планы. Пусть девочка насладится прогулкой по прекрасному городу.
У собора Святого Стефана Вадим Сергеевич увидел один из знаменитых венских фиакров, и не мог устоять перед искушением подарить Алине еще и это удовольствие. Впрочем, он и сам чувствовал себя если не мальчишкой, то уж точно восемнадцатилетним юношей, а не солидным, респектабельным бизнесменом средних лет.
Фиакр катил по знаменитому Рингу или Ринг-штрассе — бульварному кольцу в Вене, — своего рода подкове, оба конца которой выходят к каналу. Таким образом, Ринг, роскошный бульвар вокруг городского центра с двумя аллеями шириной в полсотни метров, как бы замыкает набережная.