Рокировка
Шрифт:
— Бог с тобою, Костя! Разумеется, жив! Правда, насколько я понял, э-э-э… пребывает в некотором шоке. Кажется, даже говорить не может. Его отец и мать настояли на том, чтобы Станислава отвезли в больницу, показать врачу.
— Ясно. А чем закончилась Игра? Надеюсь, техническое поражение нам не засчитали?
Дед довольно улыбнулся:
— Его при всём желании не смогли бы засчитать, по баллам вы выигрывали. Блестяще прошли первую локацию, и во второй сражались отлично! Но потом Игру вдруг остановили. Когда мы выдернули тебя из-под земли
— Моей рукой? — удивился я. — Но зачем? Победу нашей команде засчитали бы в любом случае, независимо от того, кто коснётся флага.
Улыбка деда стала ещё более довольной.
— Всё так, — кивнул он. — Но твои друзья рассудили, что это будет справедливо. Ты воспитал достойную команду! Я очень тобой горжусь.
— Ясно, — сказал я. — Спасибо, что выручил… Идём отсюда? Терпеть не могу лазареты.
Едва мы шагнули за полог медицинского шатра, как я понял, что сказать «идём» — куда проще, чем осуществить.
Меня буквально со всех сторон стискивали перевозбуждённые французские зрители, мечтающие поговорить, сфотографироваться или хотя бы прикоснуться. В отличие от моей фанатской базы в Петербурге, эти знали, что я вот-вот уеду и неизвестно, когда вернусь.
Дед шагал, опираясь с одной стороны на Вову, с другой — на Надю. Здесь, на свету, стало видно, что выглядит он, мягко говоря, не очень. Но от услуг медиков гордо отказался.
— Костя, — улыбнулся он мне и сделал попытку выпрямиться, встать без поддержки. Но его тут же повело, и Вове пришлось подхватывать. — Как же я рад, что ты жив…
— Да я-то жив. А вот ты зачем себя так извёл? — буркнул я и, отстранив Надю, перекинул руку деда через свою шею.
— Тебе нужна была помощь, — твёрдо сказал дед.
— Мы так толком и не поняли, что же произошло, — влезла Надя. — Там… что-то обрушилось, в катакомбах, да? Как в Кронштадте?
— Ну… — Я вспомнил сыплющиеся на меня кости. — Можно сказать, и так.
Деда нужно было доставить в отель, и я уже оглядывался в поисках такси. Но это был дохлый номер. Народу на Игру собралось огромное количество, и все они сейчас пытались уехать домой.
— Костя! — услышал я вдруг крик издалека.
Повернул голову, увидел размахивающую руками Кристину.
— Кажется, твоя новая невеста нас зовёт, — заметила Надя. — К слову сказать, мне кажется, Кристина подходит тебе значительно лучше Полли. Полли, конечно — моя лучшая подруга. Но я считаю, что тебе в браке нужна значительно более сильная рука.
— Если тебе в браке понадобилась рука — значит, что-то пошло
Надя ничего не поняла, а вот Вова, получивший нормальное образование, фыркнул — чем навёл свою пассию на размышления. Надя нахмурилась.
— Можешь дойти до Кристины и узнать, чего она хочет? — попросил я, чтобы сбить мысли сестрёнки с опасных рельс.
Надя убежала, а мы с Вовой посадили деда на подвернувшуюся скамейку.
— Послушайте, мсье, зачем вы упрямитесь, — снова подступился к нему один из медиков. — Давайте мы отвезём вас в больницу. Там есть и маг-целитель, если потребуется…
— Не нужны мне целители, ясно?! — рявкнул дед с неожиданной силой — медика отнесло на шаг от скамейки. — Я тут замертво падать пока не собираюсь. Столько лет без целителей прожил — и ещё столько же проживу.
Мы с Вовой переглянулись. Вова пожал плечами, а я скептически усмехнулся. Под одной крышей с дедом проживает Нина, которая — не последний целитель в Петербурге. И я доподлинно знал, что деда она подлечивает как минимум раз в неделю — не слишком-то ставя его в известность, разумеется. Жизнь и здоровье главы рода — дело не только главы рода.
— Костя!!!
Я повернулся. Теперь обе девчонки, Кристина и Надя, махали мне руками, стоя на том же месте.
— Да что ж такое, — вздохнул я.
— Там что же — снова госпожа Алмазова младшая? — присмотревшись, нахмурился дед. — Чего ей нужно?
— Вот подойдём — и узнаем, — бодро сказал я. — Давай, поднимайся. Идти сможешь?
Дед, который после небольшого отдыха почувствовал себя лучше, от такого вопроса даже обиделся. Резко встал. Голова, видимо, закружилась — он покачнулся. Но быстро взял себя в руки и решительно зашагал сквозь толпу.
Мы с Вовой пошли за ним. Медики, наконец, отстали, махнув рукой на безумного русского старика.
— Ого! — Вова присвистнул. — Да это же «Чёрный призрак»!
И действительно, Надя с Кристиной стояли возле «Призрака».
— Не знал, что Юсуповы уже экспортом занимаются, — сказал я.
— Скорее всего, это по спецзаказу, — сказал Вова. — Вряд ли серийно.
Дед остановился перед Кристиной. Та учтиво присела и холодно, без всякого подобострастия сказала:
— Здравствуйте, господин Барятинский. Рада приветствовать вас в Париже.
— А я вот, увы, не могу ответить вам тем же, госпожа Алмазова, — упрямо заявил дед. — К величайшему моему сожалению.
— Дедушка немного устал, — вмешалась Надя, — поэтому ему трудно испытывать радостные чувства.
— Я вовсе не… — начал было дед какую-то жуткую тираду, но тут открылась водительская дверь «Призрака», и наружу выпорхнул мсье Триаль.
— О, мсье Барятинский! — воскликнул он. Подскочил к деду и принялся энергично трясти его руку. — Бесконечно счастлив с вами познакомиться! Ваш внук столько о вас рассказывал. Ваш несгибаемый характер, ваша неукротимая воля… Константин Александрович, вы нас не представите?