Роккаматио из Хельсинки
Шрифт:
— Понял.
Банк имел уйму телефонов. Взяв флакон «Уиндекса» и чистую тряпку, Мортон стал протирать плексигласовые панели, разделявшие кабины кассиров. Мелькнула мысль: среди ночи на пару с Моцартом я прибираюсь в вашингтонском банке.
— Хорошо, если бы ваш концерт передали по радио.
— Мы не профессионалы. Однажды кто-то назвал нас «развлекательным оркестром».
— Может, найдется профессиональный оркестр, который захочет его сыграть?
— Хорошая мысль.
Только безнадежная — догадался я по его тону.
Я закончил с телефонами.
— Скажите, Дональд Рэнкин ваш друг?
— Да, был.
Без пояснений. Я выбрал не тот путь. Зайдем иначе.
— Столы протереть?
— Весьма обяжете. — Мортон подал мягкий замшевый лоскут. — Просто обмахните. Если что-нибудь передвинете, потом верните точно на место, пожалуйста. Особенно бумаги.
— Есть!
Банк имел уйму столов. Мортон стал протирать панели с другой стороны. Работали молча.
— Жалко, не доиграл, — наконец сказал Мортон. — Когда репетируем, все замечательно, а на публике я ужасно волнуюсь. Наворотил кучу ошибок. Хотел, чтоб получилось идеально.
— По-моему, Файф верно сказал: это неважно.
Он не ответил. Я продолжил работу.
Закончив с панелями, Мортон тоже взялся за протирку столов.
— Знаете, Бах неотъемлем. Если его убрать, что-нибудь рухнет. Останется брешь. В Германии, в нас. Что я такое? Досуговый инвентарь. Теннисный мячик. Болван-соперник в карточной игре и всевозможных викторинах. Пожалуй, и болван — слишком громко. Я горбачусь тут одиннадцать лет. В служебной раздевалке повесил афишу. Подчеркнул свое имя. Человек, который одиннадцать лет за вами прибирает. Премьера. Думаете, хоть один пришел? Никто. Вот еще, тратить время на всякую хрень. Я за пылесосом.
Укатив полотер, Мортон вернулся с пылесосом. Я предполагал увидеть нечто громоздкое и бочкообразное, но штуковина на трех колесиках и с очень длинным шнуром оказалась миниатюрной. Мортон подключил ее к розетке и, заметив мое удивление, поделился:
— Пылесосы, они, как собачонки, — чем мельче, тем заливистее.
Он щелкнул тумблером. И впрямь: машинка из породы чихуахуа ревела, будто самолетная турбина.
— СДВИНЬТЕ… — прокричал Мортон, но затем выключил пылесос. — Сдвиньте кресла и мусорные корзинки, а я буду пылесосить, ладно?
Я кивнул, и он вновь запустил агрегат, обладавший устрашающей тягой. Удивительно, что палас не засосало целиком. Я откатывал кресла и приподнимал корзинки.
Банк имел уйму паласов.
Мортон заговорил, не обращая внимания на шум. Похоже, он был ему рад.
— ОДНАЖДЫ Я ПРОЧЕЛ В ЖУРНАЛЕ О ХОРЕОГРАФЕ, КОТОРЫЙ СМЕЯЛСЯ… ВЫСМЕЯЛТЕХ, КТО СЧИТАЛ ТАНЕЦ ЗАБАВОЙ. ТАНЕЦ — ЖИЗНЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ, СКАЗАЛ ОН. ЗДОРОВО — «ЖИЗНЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ». ЗНАЕТЕ, КОГДА МУЗЫКА ДОСТАВЛЯЛА МНЕ НАИБОЛЬШУЮ РАДОСТЬ? РАССКАЗАТЬ?
Да-да-да, закивал я.
— ВО ВЬЕТНАМЕ. МНЕ БЫЛО ДЕВЯТНАДЦАТЬ. ДУМАЛ, ЖДУТ ПРИКЛЮЧЕНИЯ. ТУДА Я ПОПАЛ В ОКТЯБРЕ ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМОГО, А В ЯНВАРЕ ОЧУТИЛСЯ… ЗНАЕТЕ ГДЕ? КХЕСАНЬ! СЛЫХАЛИ? НЕТ? ОСАДА НАШЕЙ БАЗЫ. ДО ЧЕРТА СОВРЕМЕНОГО ОРУЖИЯ, НО ВСЕ БЫЛО ТОЧНО В СРЕДНИЕ ВЕКА. НАС ОКРУЖИЛА АРМИЯ СЕВЕРНОГО ВЬЕТНАМА. ДУБИНА УЭСТМОРЛЕНД [6] ПРИКАЗАЛ ДЕРЖАТЬСЯ. ОСАДА ДЛИЛАСЬ СЕМЬДЕСЯТ СЕМЬ ДНЕЙ. ЕЖЕДНЕВНЫЙ РАКЕТНЫЙ И МИНОМЕТНЫЙ ОБСТРЕЛ. ПОДЛИННЫЙ АД. В ЛАБИРИНТЕ ТРАНШЕЙ МЫ ЖИЛИ, ТОЧНО КРЫСЫ. ВОТ ТОГДА-ТО Я ВСТРЕТИЛ ДОНА РЭНКИНА. ЗНАЕТЕ, ОТКУДА ОН РОДОМ? МОСКОУ-МИЛЛЗ, МИССУРИ. КАКОВО? МЫ ВОЮЕМ С УЗКОГЛАЗЫМИ, А ПАРЕНЬ ИЗ ГОРОДКА С МОСКОВСКИМНАЗВАНИЕМ! МЫ ЧУТЬ НЕ ПРИСТРЕЛИЛИ ЕГО, КОГДА УЗНАЛИ. И СЕЙЧАС СМЕШНО. ВООБЩЕ-ТО Я ТАМ БЫВАЛ, В МОСКОУ-МИЛЛЗ.
6
Уильям Чайлдз Уэстморленд (1914–2005) — американский военачальник, в разное время занимавший посты главнокомандующего американскими войсками во Вьетнаме и начальника штаба армии США. Получил известность как один из главных военных деятелей США периода Вьетнамской войны.
Мортон помолчал, невидяще глядя перед собой, затем продолжил плавно возить щеткой по ковру.
— ЗНАЕТЕ, В ПИСЬМАХ ДОМОЙ Я О МНОГОМ ХОТЕЛ РАССКАЗАТЬ. НО НЕ МОГ. УВЯЗАЛ В СЛОВАХ. КОСНОЯЗЫЧНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ТРЕБОВАЛИ ОТДУШИНЫ. К ТОМУ ЖЕ НЕ ХОТЕЛОСЬ ПУГАТЬ РОДИТЕЛЕЙ И СЕСТРУ. И ТОГДА ОТ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ Я СТАЛ ЗАПИСЫВАТЬ ПЕСНИ, КОТОРЫЕ СЛЫШАЛ ПО РАДИО. ЗАПИСЫВАЛ И СЛОВА, НО ЧАЩЕ СОЧИНЯЛ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ. МОЖЕТЕ ПРЕДСТАВИТЬ, КАК НА СКРИПКЕ ЗВУЧИТ ЭЛВИС ПРЕСЛИ? ИЛИ МОТАУН? ИЛИ «МАМЫ И ПАПЫ» [7] ? МНЕ НРАВИЛОСЬ ИГРАТЬ «ПОНЕДЕЛЬНИК, ПОНЕДЕЛЬНИК».
7
Мотаун Рекордз, также известна как Тамла Мотаун или просто Мотаун — американская звукозаписывающая компания, сейчас входит в состав Universal Music Group. Созданная афроамериканцем, она специализировалась на продвижении чернокожих исполнителей в мейнстрим мировой поп-музыки. В 60-е годы здесь было разработано особое направление ритм-энд-блюза — так называемое «мотаунское звучание» (Motown Sound). Под маркой компании выступали звезды афроамериканской музыки тех лет — Стиви Уандер, Марвин Гэй, Дайана Росс, Смоки Робинсон, Лайонел Ричи и Майкл Джексон, квартет Boyz II Men.
«The Mamas & the Papas» (буквально: «Мамы и папы»; название на обложке первого альбома было «The Mama’s and the Papa’s» — «мамин и папин») — успешный американский музыкальный коллектив второй половины 60-х годов, состоявший из двух певцов и двух певиц, просуществовавший около трех лет и создавший несколько хитов, таких, как «California Dreamin’». Состав: Джон Филлипс (1935–2001) лидер группы, автор песен, «Мама» Касс Эллиот (настоящее имя Эллен Наоми Коэн, 1941–1974) — вокал, Мишель Филлипс (настоящее имя Холли Мишель Гиллиам, род. 1944) — вокал, Дэнни Доэрти (1940–2007) — вокал.
«Понедельник, понедельник» — песня этой группы.
Мортон широко ухмыльнулся.
— В САЙГОНЕ Я РАЗДОБЫЛ СКРИПКУ. НОТНУЮ ГРАМОТУ Я ЗНАЛ — В ШКОЛЕ ДАВАЛИ УРОКИ МУЗЫКИ. СЛАВА БОГУ, ЧТО У МЕНЯ БЫЛА ЭТА СКРИПКА. ТАК ВОТ, Я ЗАПИСЫВАЛ НОТЫ, СОЧИНЯЛ СЛОВА И ОТПРАВЛЯЛ ПЕСНИ РОДИТЕЛЯМ — КАК ЗНАК, ЧТО Я ЖИВОЙ, МОЛ, СО МНОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ. НОТ ОНИ НЕ ЗНАЛИ, НО ЧИТАЛИ ТЕКСТ, БУДТО МОИ ПИСЬМА. НАВЕРНОЕ, ЭТО ПОЛНАЯ ДУРЬ, НО ТАК ОНО И БЫЛО. ПОТОМ НАДОЕЛО КОРЯЧИТЬСЯ ВОЗЛЕ РАДИОПРИЕМНИКА, УГАДЫВАЯ ТОНАЛЬНОСТЬ И НОТЫ. ЗАХОТЕЛОСЬ ЧЕГО-ТО… КАК ЖЕ СКАЗАТЬ-ТО?
Мортон покрутил рукой.
— ЧЕГО-ТО СОВСЕМ ДАЛЕКОГО ОТ ВОНЮЧЕГО ВЬЕТНАМА, ТАКОГО, ЧТО ВЕРНЕТ МНЕ РАССУДОК. ВОТ ТОГДА Я СТАЛ СОЧИНЯТЬ СОБСТВЕННЫЕ ВЕЩИЦЫ. ВОЙНА СДЕЛАЛА ИЗ МЕНЯ КОМПОЗИТОРА. ГЛЯДЯ НА ИЗРЫТЫЕ БОМБАМИ ЗЕЛЕНЫЕ ХОЛМЫ, Я СЛЫШАЛ МУЗЫКУ СКАРЛАТТИ, БАХА, ГЕНДЕЛЯ, КОРЕЛЛИ. В КХЕСАНИ СТИЛЬ БАРОККО ОБРЕЛ СМЫСЛ. В ЗАТИШЬЯ МЕЖДУ СТЫЧКАМИ И ДОЖДЯМИ Я НАХОДИЛ СУХОЙ ТЕНИСТЫЙ УГОЛОК И СОЧИНЯЛ. РЕБЯТАМ НРАВИЛОСЬ. ПОМНЮ, ОДНАЖДЫ УИЛБУР, ЕЩЕ ОДИН МОЙ ДРУЖОК, СЛУЧАЙНО ПОРВАЛ СТРУНУ. ВИДЕЛИ Б ВЫ ЕГО ЛИЦО! НИЧЕГО СТРАШНОГО, У МЕНЯ БЫЛИ ЗАПАСНЫЕ СТРУНЫ, НО ОН ТАК ПЕРЕЖИВАЛ — Я ДУМАЛ, ЗАСТРЕЛИТСЯ. ЗНАЕТЕ, ЧТО ОН СДЕЛАЛ? УИЛБУР БЫЛ РАДИСТОМ. НЕ ВЕДАЮ, КАК ОН УМУДРИЛСЯ, НО В СЛЕДУЮЩЕМ СБРОСЕ БЫЛ ЗАПАС СТРУН, КОТОРОГО ХВАТИЛО Б НА МУЗЫКАЛЬНЫЙ МАГАЗИН. ЕЩЕ ОН ЗАКАЗАЛ НОТНУЮ БУМАГУ. ДА, РЕБЯТАМ НРАВИЛОСЬ. ЕСЛИ Я НАЧИНАЛ ИГРАТЬ, ВСЕ ТОТЧАС ВЫКЛЮЧАЛИ ПРИЕМНИКИ. ВОТ ГДЕ МУЗЫКА ДОСТАВЛЯЛА НАИБОЛЬШУЮ РАДОСТЬ — В АДУ, В ОТХОЖЕМ МЕСТЕ, В НУТРЕ ВОЙНЫ.
Мы закончили. Мортон выключил пылесос. Тишина показалась благодатью.
— С тех пор ничего путного в жизни не было.
Мортон выдернул шнур из розетки.
— Выпьете?
— Нет, спасибо.
Достав бутылку «Мистера Чиста», он грустно усмехнулся:
— Маскировка.
Сделал глоток и уставился в пространство. Повисло молчание. Мортон тихонько покачивал бутылкой, держа ее за горлышко.
— Зараза, что ж я сплоховал-то!
— В следующий раз все будет хорошо.