Рокоссовский
Шрифт:
И вот она началась, последняя боевая операция в его военной жизни! К ней он шел долгим и трудным путем.
Войска 2-го Белорусского фронта начали форсировать реку на широком фронте всеми тремя армиями ударной группировки, но наибольшего успеха в утренние часы достигли передовые батальоны 65-й армий Батова. Около 11.15 на НП Батова позвонил командующий фронтом:
— Как ваши дела, Павел Иванович?
— Пять дивизий первого эшелона форсировали Вест-Одер. Ведем бой за расширение плацдармов, товарищ командующий фронтом.
— Сейчас приеду к вам, ждите, — ответил Рокоссовский.
Его волновало,
— Что нового?
— Мы навели две 16-тонные паромные переправы, — докладывал Батов, — все время переправляли войска. Теперь пошла и техника.
Рокоссовский вместе с командующим артиллерией фронта А. К. Сокольским, начальником инженерных войск Б. В. Благославовым и командующим 4-й воздушной армией К. А. Вершининым поднялся на НП.
— Немцы контратакуют, от роты до полка пехоты, с танками группами в три-пять, а то и пятнадцать машин, — продолжал доклад Батов.
Подошли к оптическим приборам. Противоположный берег хорошо просматривался, хотя и на небольшую глубину, так как он господствовал над нашим. Батов навел стереотрубу на один из наиболее активных участков — высотку на стыке 37-й гвардейской и 108-й дивизий.
— Товарищ командующий, прошу посмотреть атаку противника. До батальона пехоты и семь танков. Пять уже горят, — глаза Батова искрились радостью, — и пехота залегла.
Рокоссовский склонился к стереотрубе, с минуту следил за боем, а затем обернулся, улыбаясь:
— Не пять, а все семь! Молодцы. Доложите потом, кто отличился, надо наградить. — Он немного помедлил и обернулся к генералам штаба: — Основные усилия фронта надо переносить сюда, на правый фланг. Авиации главные силы бросить на прикрытие войск 65-й армии. 2-я ударная будет также переправляться здесь, разумеется, после того, как переправятся ваши войска, Павел Иванович. Я дам вам танковый корпус Панова. Желаю успеха! Поехали, товарищи, в 70-ю.
Войска 70-й армии также сумели зацепиться за противоположный берег. Но наибольшего успеха достигли в этот день все же дивизии Батова. К вечеру они захватили и удерживали плацдарм шириной до 6 километров и глубиной от 500 метров до полутора километров. На этом кусочке земли к вечеру находился 31 батальон пехоты. Начали переправлять и технику. Пехотинцы в этот момент имели 50 45-миллиметровых пушек, 70 минометов. Большую помощь им оказывали 15 самоходных установок (СУ-76), которые до наступления темноты оказались на плацдарме.
Под непрекращающимся артиллерийским огнем войска переправлялись всю ночь. Чудеса героизма совершали все советские солдаты, на всех участках. С восхищением смотрел Рокоссовский, как саперы по горло в ледяной воде» не обращая внимания на снаряды и мины, падающие вокруг, наводили переправу для войск 70-й армии. Гибель грозила им каждую секунду, и все же уверенно и быстро они делали свое депо.
Враг оборонялся отчаянно. 21, 22, 23 апреля войскам Батова и Попова непрестанно приходилось отбивать атаки противника, и продвижение вперед было медленным. К вечеру 23 апреля плацдарм достиг 30 километров по фронту и 6 километров в глубину. В этот день Ставка Верховного Главнокомандования отменила свое приказание об обходе Берлина с севера. 2-му Белорусскому фронту предстояло двигаться на северо-запад, охватывая главные силы 3-й танковой армии врага.
Между тем сопротивление его не ослабевало. В бой противник бросал теперь не только регулярные пехотные и танковые соединения, но и наспех созданные части моряков, фольксштурма. 25 и 26 апреля ожесточение боев не уменьшалось, однако теперь уже с расширенного плацдарма наступали войска четырех армий, поддержанные переправленными через реку танковыми корпусами. 26 апреля они вступили в крупнейший город Германии — Штеттин. Начиная с 27 апреля немецко-фашистским войскам уже не удавалось сколько-нибудь прочно закрепиться ни на одном рубеже. Несмотря на то что противник при отступлении взрывал за собой мосты, минировал и разрушал дороги, скорость продвижения достигала теперь 25—30 километров в день. 2 мая войска 2-й ударной и 65-й армий вышли на побережье Балтийского моря, 3 мая гвардейцы-танкисты Панфилова встретились с солдатами 2-й британской армии.
Пора кровавых столкновений прошла, и наступило время торжественных встреч и приемов. Для Рокоссовского первым таким торжеством был визит к союзникам. Командующий 21-й армейской группой британский фельдмаршал Монтгомери, которому английский король даровал титул Аламейнского в честь победы под Эль-Аламейном в Египте осенью 1942 года, пригласил победителя немцев под Сталинградом посетить его в штаб-квартире в Висмаре. Визит состоялся 7 мая.
Машина Рокоссовского летела по прекрасной автостраде, а навстречу ей брели бесконечные колонны военнопленных. Кое-кто из них с любопытством глядел вслед штабным машинам с генералами и офицерами армии-победительницы, но большинство не поднимало голов. Этим людям было о чем подумать. Ослепленные бредовой идеей мирового господства, они дали себя увлечь в кровавую авантюру, завершившуюся катастрофой, подобной которой на памяти человечества не испытало ни одно государство. И теперь, когда фашистская Германия оказалась в бездне, следовало бы извлечь уроки из поражения!
Гораздо более живописными и радостными были толпы людей, освобожденных Красной Армией из гитлеровской неволи. Сотни тысяч русских, украинцев, поляков, сербов, чехов, французов, бельгийцев — жителей всех стран Европы шли и ехали по дорогам. При виде освободителей они радостно размахивали руками и национальными флагами, они пели на разных языках. Подобного Европе не приходилось видеть за всю свою историю, и как быстро изгладилось все это из памяти иных государственных и политических деятелей Запада, как скоро и охотно они забыли, кто искупил своей кровью «Европы вольность, честь и мир»!
Кортеж Рокоссовского при въезде в Висмар был встречен британскими офицерами, а фельдмаршал Монтгомери ждал его у входа в резиденцию. Военачальники обменялись рукопожатиями. Этот и многие последующие моменты были запечатлены на пленку корреспондентами советских и иностранных газет, собравшихся толпой у входа. Журналисты не давали покоя Рокоссовскому и Монтгомери на протяжении всего визита. Все было как и полагается: почетный караул, орудийный салют... Первая встреча военачальников двух союзных армий, соединившихся в самом центре Германии после четырехлетней совместной борьбы с фашизмом, началась в очень торжественной и теплой атмосфере.