Роковая кукла. Сборник фантастических романов
Шрифт:
— Сара! — закричал я.
Я закричал, так как она стояла, словно завороженная, жадно внимая словам Найта, впитывая в себя все, что врала нам эта скрючившаяся в кресле неряшливая развалина.
Она набросилась на меня.
— Если ты скажешь еще хоть одно слово, Майк…
По выражению ее лица я догадался, что она все еще видит Найта в прежнем облике, что она не заметила происшедших с ним изменений и все еще находится во власти чудодейственных чар, пленником которых только что был я сам.
Я сделал все быстро,
— Что случилось, мой друг? — спросил он, — Разве я допустил какую-нибудь бестактность, обидел вас? Иногда бывает так непросто понять чужие вкусы и угодить другому человеку. Достаточно одного неловкого поступка, одного неосторожного слова…
Я повернулся, чтобы уйти, и тут заметил деревянный ящик на столе и, не задумываясь, взял его.
Свистун с мольбой уговаривал меня:
— Майк, не задерживайся, пожалуйста, обойдись без церемоний. Уходи как можно быстрее.
И мы ушли, не задерживаясь.
Мы пробежали весь путь назад без оглядки. Я обернулся лишь однажды, когда мы уже дошли до края долины и готовы были нырнуть в теснину зажатого между отвесными скалами каньона, ведущего к воротам.
Сара пришла в себя и с криком неистово колотила меня руками и ногами по чему попало, но я крепко держал ее, прижимая одной рукой к плечу. В другой руке я тащил деревянный ящик, который взял со стола Найта.
Так же бегом мы выскочили из каньона. Роско и Пэйнт стояли на том же месте, где мы их оставили. На месте была и винтовка Сары, а рядом с ней лежали мои щит и меч.
Я сбросил Сару на землю, не особенно церемонясь. Признаться, ее тумаки мне уже порядком надоели, и, разумеется, в этот момент я был настроен по отношению к ней не особенно доброжелательно — так что с удовольствием избавился от столь неспокойной ноши.
Она шлепнулась на мягкое место и так и осталась сидеть с красным от ярости лицом и горящими от гнева глазами. Ее рот раскрывался, как у выброшенной на берег рыбы, но негодование настолько переполняло ее, что с губ слетало лишь одно слово: «Ты—ты—ты…» Вероятно, впервые в ее благополучной и безбедной жизни Саре пришлось испытать такое унижение и столкнуться с такой грубостью по отношению к себе.
Я стоял, глядя на нее сверху вниз, стараясь восстановить Дыхание после сумасшедшей гонки по долине и каньону. Я шумно втягивал в себя воздух, чувствуя неприятную дрожь в коленях. Моя спина и живот болели в местах, по которым Сара особенно безжалостно молотила, но это меня не беспокоило. Я думал только об одном — о том, что увидел, бросив последний
— Ты ударил меня! — наконец провизжала Сара.
Прокричав это, она замолчала, видимо, ожидая ответа. Но его не последовало. У меня не было ни слов, ни дыхания, чтобы как-то отреагировать. Интересно только, что она рассчитывала услышать. Наверное, она думала, что я стану оправдываться, и тогда она сможет обозвать меня не только хулиганом, но и лгуном.
— Ты ударил меня! — снова выкрикнула она.
— Черт тебя подери, кто бы спорил! — прокричал я в ответ. — Ты же ведь ни черта не видела. Ты бы стала сопротивляться, и мне ничего не оставалось, как ударить тебя.
Она поднялась на ноги и набросилась на меня с кулаками.
— Мы нашли Лоуренса Арлена Найта! — вопила Сара. — Мы нашли чудесное сказочное место! После всех наших мытарств мы наконец нашли то, что хотели, и вот…
И тут в разговор вмешался Свистун.
— Благородная леди, — сказал он, — во всем случившемся виноват только я. Уловил реальность органами чувств своего третьего я и настроил Майка увидеть это. Не хватило сил на двоих. Пришлось выбирать. Настроил только Майка…
Теперь наступила очередь расплачиваться Свистуну.
— Ах ты, паршивая тварь! — заорала Сара и ударила беднягу ногой. Удар пришелся по бочкообразному туловищу и перевернул Свистуна вверх тормашками. Он лежал на спине, беспомощно перебирая крошечными конечностями, которые работали, как поршни двигателя, и отчаянно пытался вернуться в нормальное положение.
Сара уже стояла на коленях подле него.
— Свистунчик, бедненький, — причитала она. — Прости меня, пожалуйста. Я очень огорчена, честное слово. Мне очень больно и стыдно, поверь мне.
Она поставила его на ноги и, повернув лицо ко мне, сказала:
— Майк! Боже мой, Майк! Что же с нами такое происходит?
— Наваждение, — произнес я. — Думаю, что это единственно верное определение случившегося с нами. Мы стали жертвами наваждения.
— Добрейшая леди, — прогудел Свистун, — не испытываю ни малейшей обиды, вполне понимаю, что рефлекс вашей ноги был закономерным.
— Встань, — задолдонил Роско, — дрянь, рвань, пьянь…
— Заткнись, — грубо оборвал его Пэйнт. — Ты нас всех сведешь с ума своей белибердой.
— Все, что мы видели, было лишь иллюзией, — сказал я Саре. — Не было никаких мраморных дворцов — одни лишь грязные лачуги. И речка, вовсе не была так чиста и стремительна, как нам казалось, — это была замусоренная застойная лужа. И потом еще этот ужасный запах: от этой грязной помойной канавы так несло, что у меня перехватило дыхание. А этот Лоуренс Арлен Найт, если это действительно был он, оказался ходячим трупом, неизвестно с помощью какой черной магии удерживаемый в этой жизни.
— Здесь нам места нет, — прогундосил Свистун.