Роковая кукла. Сборник фантастических романов
Шрифт:
Виллис сидел у края той его стороны, которая стелилась по земле. Джим подошел к нему.
Виллис вскочил на лист пустынной капусты и покатился к ее центру. Джим остановился и сказал:
— Виллис, черт тебя побери, иди сюда. Иди сюда, пожалуйста.
— Не ходи к нему, — предостерег Фрэнк. — Эта штуковина может сомкнуться над тобой. Солнце почти зашло.
— Не пойду. Виллис! Иди сюда!
— Иди сюда, Джим, — отозвался Виллис.
— Нет, ты иди сюда.
— Джим, иди сюда. Фрэнк, иди сюда. Там холодно.
— Что делать, Фрэнк?
Виллис позвал опять:
— Иди, Джим. Тепло! Тепло всю ночь.
Джим задумался.
— Знаешь что, Фрэнк? Мне кажется, он хочет, чтобы эта штука сомкнулась над ним. И он хочет, чтобы мы присоединились к нему.
— Похоже на то.
— Иди, Джим! Иди, Фрэнк! — настаивал Виллис. — Скорее!
— Возможно, он знает, что делает, — добавил Фрэнк. — Как говорит док, у него есть инстинкт марсианина, а у нас нету.
— Но если мы залезем внутрь капусты, она нас раздавит.
— Может быть.
— В любом случае, мы задохнемся.
— Вероятно.
Внезапно Фрэнк добавил:
— Поступай, как знаешь, Джим, я дальше идти не могу.
Он шагнул на широкий лист, вздрогнувший от прикосновения, — и медленно побрел к попрыгунчику. Секунду Джим смотрел на них, а затем бросился следом.
Виллис восторженно их приветствовал:
— Фрэнк — хороший! Джим — хороший! Здесь тепло и хорошо всю ночь.
Солнце медленно исчезало за дальней дюной. Порыв ветра повеял на них вечерним холодом. Дальние края листьев поднялись и начали скручиваться.
— Мы еще можем выбраться отсюда, если прыгнем, — испуганно сказал Джим.
— Я остаюсь. — Фрэнк, тем не менее, с тревогой следил за приближающимися листьями.
— Мы задохнемся.
— Возможно. Замерзнуть еще хуже.
Внутренние листья скручивались быстрее внешних. Один из них, достигавший в ширину четырех футов и не менее десяти в длину, поднялся вверх позади Джима и начал скручиваться, пока не коснулся его плеча. Джим нервно оттолкнул его. Лист дернулся было назад, но затем вновь медленно двинулся к нему.
— Фрэнк, — завопил Джим, — они удавят нас!
Фрэнк тревожно смотрел на широкие листья, теперь смыкавшиеся везде вокруг них.
— Джим, — сказал он, — садись. Широко расставь ноги, потом возьми меня за руки, и мы сделаем арку.
— Зачем?
— Чтобы занять как можно больше места. Скорее!
Джим поспешил. Выставив локти и колени, они сумели образовать нечто вроде неровного шара, примерно пяти футов в попе-Речнике и чуть меньшей высоты.
Листья сомкнулись, казалось, ощупали их и охватили плотным кольцом, давление которого, однако, не было настолько сильным чтобы преодолеть сопротивление человеческих мускулов. Вскоре исчезли последние просветы между листьями, и они оказались в полной темноте.
— Фрэнк, — позвал Джим, — а теперь мы можем шевелиться?
— Нет! Дай возможность
Довольно долго Джим сидел тихо. Он знал, что прошло немало времени, поскольку успел досчитать до тысячи. Уже пошла вторая, когда Виллис шевельнулся где-то между его ног.
— Джим, Фрэнк, тепло, хорошо, да?
— Да, Виллис, — согласился он. — Как дела, Фрэнк?
— Думаю, теперь можно расслабиться.
Фрэнк опустил руки. Находящийся непосредственно над головой внутренний лист немедленно начал скручиваться и коснулся его. Он инстинктивно отмахнулся — лист вернулся на прежнее место.
— Уже становится душно, — сказал Джим.
— Не волнуйся, все в порядке. Дыши неглубоко, не разговаривай, не двигайся и тогда ты истратишь меньше кислорода.
— Какая разница, задохнемся мы через десять минут или через час? Мы сделали глупость, Фрэнк; как ни крути, а до утра мы не дотянем.
— Ну почему же? Я читал в одной книжке, что в Индии были люди, которые давали закопать себя в землю на дни и даже недели, и когда их откапывали, они еще были живы. Их называли «факиры».
— Мошенники, а не «факиры»! Я в это не верю.
— Говорю тебе, я читал об этом в книжке.
— Ты что, думаешь, что все, напечатанное в книжках, — правда?
Фрэнк ответил не сразу.
— Лучше, чтобы там написали правду, потому что это наш единственный шанс. А теперь помолчи, пожалуйста. Если ты и дальше будешь болтать, то израсходуешь весь воздух, и по твоей милости мы оба задохнемся.
Джим умолк. Единственным доносившимся до него звуком было дыхание Фрэнка. Он протянул руку и коснулся Виллиса — попрыгунчик втянул все свои стебельки. Теперь это был гладкий шар, видимо, погруженный в сон.
Дыхание Фрэнка вскоре перешло в тяжелый храп. Джим попробовал заснуть, но не смог. Полная тьма и все возрастающая спёртость воздуха огромной тяжестью давили на него. Он опять пожалел о своих часах, утраченных благодаря коммерческому таланту Смёзи. Если бы только знать, который теперь час и сколько осталось до рассвета — он чувствовал, что смог бы вытерпеть все это.
Постепенно он убедился, что ночь прошла — или почти прошла. Он ждал теперь зарю — одновременно с ее приходом должно было раскрыться гигантское растение.
Он ждал этого «в любой момент» в течение, как он определил, по крайней мере, двух часов, и в конце концов начал паниковать. Он знал, что уже поздняя осень; он также знал, что пустынная капуста на весь зимний период сворачивается шаром. Очевидно, их с Фрэнком постигла грандиозная неудача: они нашли приют в капусте в ту самую ночь, когда она окончательно закрылась на зиму.
Через долгих двенадцать месяцев, более чем через триста дней, растение раскроется навстречу весеннему Солнцу и освободит их — мертвых. Он был уверен в этом.