Роковая любовь
Шрифт:
Но эта, вторая дверь, была заперта. Похоже, именно здесь находится то, что ему было нужно. Там внутри должны быть чертежи, спрятанные от любопытных глаз. Марк опустился перед замком на одно колено и, вытащив из внутреннего кармана крошечный инструмент, стал открывать дверь. Старый замок не выдержал, когда на него с силой надавили, и достаточно легко раскрылся.
Едва переведя дыхание, Марк, положив инструмент в карман, вошел в кабинет и плотно прикрыл за собою дверь. Здесь ему пришлось зажечь свечу, рассчитывая на то, что плотно закрытые деревянные ставни не пропустят света ее крохотного огонька. От напряжения его желудок свело спазмом, но, преодолев страх, он стал медленно и методично исследовать комнату. Письменный стол был завален бумагами. Марк быстро пробежал их глазами. Ни одна из бумаг не относилась к торпедам. Ящики письменного стола также оказались закрытыми. Взломав их, Марк просмотрел их содержимое — его попытки найти чертежи снова не увенчались успехом. Шэффер распрямился и оглядел всю комнату.
Вдоль двух стен от пола до потолка стояли шкафы с книгами. Прямо около стены, напротив двери на веранду стоял целый ряд деревянных ящиков. Марк подошел к одному из них и открыл его. Внутри в аккуратных рядах стояли рулоны бумаги, которые походили на свернутые карты. Марк легко вытащил один рулон и развязал его. Не вызывало сомнений, что это были чертежи устройства для переработки сахарного тростника. Его сердце начало бешено колотиться и готово было выпрыгнуть из груди. Марк закрыл этот ящик и стал открывать другие. Он заметил, что один ящик справа был заперт. Очень быстро он вскрыл и этот замок.
Внутри ящика лежало несколько одинаковых рулонов. На одном из листов был чертеж бронированной лодки, а на следующем, похоже, были чертежи торпеды. Взволнованный, Марк вытащил другой рулон. Неожиданно для него из свертка вылетела маленькая бумага. Марк поднял и рассмотрел ее.
Это была крупномасштабная карта реки Миссисипи ниже Нового Орлеана. На карте стояли два знака «X», отстоящие на тридцать ярдов друг от друга. В углу карты были написаны слова: «…дана мне полковником Челмерсом 24.02.1862 г. взамен на мое оружие».
Сердце Марка стучало глухими ударами. Он развязал большой рулон. Здесь Джоном Колдуэллом были приклеены дагерротипы [15] торпедных аппаратов. Это оружие могло разрушить планы Союза по захвату Нового Орлеана. Это были торпеды, которые защищали проход по реке Миссисипи, торпеды, которые он был послан уничтожить.
Шэфферу страстно хотелось внимательно изучить чертежи, но он знал, что ему не следовало дальше испытывать свою судьбу. Чем дольше он будет оставаться здесь с зажженной свечой, тем больше шансов на то, что его обнаружат. Поэтому он быстро сложил обе бумаги так, чтобы они смогли поместиться во внутреннем кармане пальто. Он задул свечу и вышел из комнаты, затем чуть задержался в зале. Его мысль вновь вернулась к Энэлайз, которая сейчас лежала в своей спальне на втором этаже. И ему так захотелось взглянуть на нее в последний раз.
15
дагерротип — первый практический способ фотографии, изобретенный в 30-х годах прошлого века
Он понимал, что с его стороны это будет страшным безрассудством. Такой визит сильно увеличивал опасность быть пойманным на месте преступления.
Энэлайз! Какая чертова девчонка! Он никогда не представлял, что такое наваждение может им завладеть!
Марк Шэффер покинул материнский дом, когда ему было пятнадцать лет, и поселился со своим отцом в Нью-Йорке. С тех самых пор он ненавидел и презирал южан — всех: и мужчин, и женщин, и даже детей. Он ненавидел их «кодекс чести», в основе которого лежало право на жестокое рабство. Он ненавидел их лживых и вероломных женщин, своим поведением так напоминавших его мать. Он с радостью вступил в Армию Союза, когда южные штаты объявили о выходе из него и, тем самым, развязали гражданскую войну! Возможность воевать против южан за освобождение рабов и одерживать над ними победы доставляла ему истинную радость. Конечно, он не отказывал себе и в других радостях!
Но за скандальную связь с женой майора он был сослан на Корабельный остров, расположенный ниже Нового Орлеана.
Это дало ему идею тайно проникнуть в Новый Орлеан под видом офицера армии Конфедерации, узнать все о его обороне, в особенности о планах расположения торпед и вообще об их устройстве, а затем — их уничтожить.
Он сам удивился, с какой легкостью он изобрел свою «легенду» и новое имя, взяв среднее из своего — Клейтон или Клей, а фамилию — по девичьей фамилии матери — Феррис. В его планы входило знакомство с дочерью изобретателя, ухаживание за ней с целью добиться приглашения в дом, а затем — в зависимости от обстоятельств — попытка заставить отца выдать все секреты или украсть чертежи. Джон Колдуэлл оказался так простодушен и, хотя охранял тайну своих изобретений, выведать их, при наличии большего времени, не составило бы труда, а Энэлайз…
Знакомство с ней перевернуло весь его внутренний мир. Он влюбился в нее. Он, Марк Шэффер, изгнанник, ненавидящий южан, капитан армии Союза, влюбился в новоорлеанскую красавицу!
Страдая, он закрыл глаза.
О Боже! Что она подумает о нем, когда утром все обнаружат взломанные замки и пропажу?! Конечно, сопоставив все факты, они придут к выводу, что под именем Клэя Ферриса скрывался самозванец, шпион и вор. Энэлайз возненавидит его!
Он взглянул опять на лестницу, ведущую вверх. — О Боже! Да он сделал бы для нее все на свете, кроме одного — предать Союз, свою армию и допустить, чтобы при взятии Орлеана пролилось много крови! Как глупо и некстати он страстно влюбился!
Раньше он завоевывал многих женщин небрежно и хладнокровно, но в его приключениях не было любви. Впервые в жизни все было по-другому! Запланировав ухаживание за Энэлайз с целью познакомиться с ее отцом, он попался в собственные силки и уже не смог использовать ее, чтобы шантажировать Джона Колдуэлла. Оставался только самый опасный путь — тайное проникновение в дом и кража. Вот почему он здесь глухой ночью.
Его задача решена — схема обороны и чертежи торпед у него в кармане. Но уйти, не взглянув в последний раз на девушку, было свыше его сил, и Марк, крадучись, стал подниматься по ступенькам.
Внезапно сверху раздался мягкий звук шагов. Марк взглянул туда. Там, наверху, стояла Энэлайз. Ее глаза были широко раскрыты, черные волосы рассыпались по плечам, а края тонкой ночной сорочки развевались от легкого ветерка.
Какое-то мгновение оба стояли молча и смотрели друг на друга. Опасность свела судорогой желудок и горло Марка — ведь было очевидно, что придумать какую-то убедительную причину, объяснявшую его присутствие здесь, глухой ночью, он не в состоянии. Она, конечно же, сразу все поймет.
Первой опомнилась Энэлайз. Она поднесла палец, к губам, как бы давая сигнал, чтобы он сохранял молчание. Затем она, неслышно ступая, спустилась вниз по ступенькам и, взяв Марка за руку, провела за собой в свой кабинет.
Закрыв дверь и повернувшись к нему, она очень тихо прошептала:
— Боже! Что ты делаешь здесь?
У Марка пересохло в горле. Ему придется сейчас лгать о цели своего визита во имя спасения жизни.
— Я хотел видеть тебя, — прошептал он в ответ. — Сегодня после полудня я сказал, что нам не следует больше встречаться. Знаешь, мы так плохо с тобой расстались. И я не мог успокоиться, не мог спать, пока не увижу тебя снова. — Марк уставился в пол, так как было трудно выдержать взгляд ее чистых, голубых и доверчивых глаз. Он ненавидел себя за то, что ему пришлось лгать такой прекрасной девушке, скрывая свои истинные намерения. Но он понимал, что другого пути у него не было. Он знал, что ему надо было срочно уходить, чтобы его не обнаружили, а дальше ему надо было добраться до торпед и уничтожить их. Он поднял голову и взглянул на нее.