Роковая неверность
Шрифт:
– То, что у нее были вызовы.
Вот черт, действительно. Как он мог забыть про вызовы. Возможно, на них-то и пересеклись пути Наташи с преступником.
– Много? – поинтересовался Жорик.
– Насколько я знаю, два. Погодите, я сейчас вызову сотрудницу, которая ведет записи больных, она вам точно скажет. – Васильев нажал на кнопку селектора и произнес: – Надежда Эдуардовна, зайдите, пожалуйста, с журналом регистрации больных.
– Минуточку, Юрий Денисович, – прозвучал в ответ из динамика хоть и искаженный, но
Действительно, минуту спустя в кабинет вошла женщина в белом халате.
– Здравствуйте, – сказала она Привольнову и, не дожидаясь ответного приветствия, уставилась на Васильева: – Я вас слушаю, Юрий Денисович.
– Надежда Эдуардовна, это муж Привольновой – Георгий. Его интересует, сколько вызовов было у его супруги двадцать второго августа.
Без запинки та ответила:
– Я и так помню – два.
– Не могли бы вы назвать адреса? – полюбопытствовал Жорик.
Надежда Эдуардовна скосила на Привольнова глаза.
– Извините, но это конфиденциальная информация.
Жорик, в свою очередь, просительно взглянул на главврача.
– Я обещаю, что не буду ссылаться на источник, из которого получил данные. Мне очень нужно, Юрий Денисович.
Главврач поколебался немного и заявил:
– Дайте, пожалуйста, адреса. Под мою ответственность.
С явной неохотой Надежда Эдуардовна открыла канцелярскую тетрадь, полистала ее и, найдя нужную страницу, продиктовала доставшему из кармана ручку и лист бумаги Привольнову:
– Улица Николаевская, дом пятнадцать, квартира сорок два. Курляндская Софья Пантелеевна. Второй адрес. Улица Ворошилова, дом двадцать два, квартира пятьдесят девять. Афанасьев Сергей Алексеевич.
В знак благодарности за предоставленную информацию главврач склонил голову.
– Спасибо, вы свободны.
Надежда Эдуардовна захлопнула тетрадь и направилась к двери.
Напоследок Жорик расспросил Васильева о том, как разыскать место, где похоронена Наталья, поблагодарил за оказанное содействие и, попрощавшись, удалился.
Николаевская
Улица Николаевская находилась в пяти минутах ходьбы от поликлиники. Привольнов походил среди разнокалиберных домов, отыскал нужный и, войдя во второй подъезд, позвонил у расположенной справа на первом этаже двери. В квартире долгое время стояла гробовая тишина, затем раздались шаги, и женский немолодой голос спросил:
– Кто там?
– Хороший человек, мамаша, – бодро изрек Привольнов. – Откройте, пожалуйста, дверь.
– А чего вам нужно, хороший человек? – словоохотливо и с кокетством спросили из-за двери.
– Мне Курляндская Софья Пантелеевна нужна, – в тон женщине произнес Жорик.
– Ну, я Курляндская, – в голосе хозяйки квартиры по-прежнему звучали игривые нотки. Она, очевидно, собиралась очаровать Привольнова еще до того, как он увидит ее. – А зачем я вам нужна?
Жорик
– Поговорить хочу.
За дверью целую минуту молчали, потом Софья Пантелеевна проговорила:
– Открыть не могу. Дома никого нет.
– Из взрослых, что ли? – пошутил Жорик.
– Нет, из детей. На работе все.
– Мамаша, это не смешно, – выходя из роли веселого дяди, проворчал Привольнов. – Мне действительно нужно поговорить.
– Мне очень жаль, молодой человек, – с выражением сказала Курляндская. – Но я вас не знаю. Неизвестно, кто вы такой и что у вас на уме.
На уме у Жорика был разговор об убитой супруге. Но не станешь же с ходу заявлять об убийстве. Услышав страшные речи, хозяйка и вовсе дверь не откроет. Жорик снова вошел в образ забавляющегося дяди.
– Боитесь, что ли?
– Конечно, боюсь! Сейчас много подозрительных типов по Москве шатается. От них всякого ожидать можно.
– Я к их числу не принадлежу.
– А я откуда знаю?
«Черт бы тебя побрал!» – выругался про себя Жорик, а вслух произнес:
– Софья Пантелеевна, давайте сделаем так. Я сейчас выйду на улицу, а через несколько минут выйдете вы. Мы с вами сядем на скамеечке и побеседуем. Договорились? – Вытянув шею, Жорик прислушался к тому, что происходило за дверью. А за ней ничего не происходило – стояла тишина. – Так я пошел? – спросил Привольнов с нотками нетерпения.
– Идите! – разрешила Курляндская, и ее шаги стали удаляться в глубь квартиры.
«Интересно, что означает «идите»? – подумал Жорик, выйдя из подъезда. – Совсем идти или все же стоит подождать странную женщину?» Привольнов решил ждать. Торчать у подъезда пришлось долго. В дом входили и выходили люди, в том числе и женщины, в том числе и пожилые. Каждую особу преклонного возраста Жорик встречал радужной улыбкой, которая тут же сползала с его лица, ибо дамы воспринимали его экивоки с недоумением, таращили глаза и проходили мимо.
Наконец, примерно час спустя из дверей подъезда вышла женщина лет за шестьдесят, с пышным бюстом и приличных размеров задом. Одета она была чудно – в пестрый брючный костюм, белые кружевные перчатки, туфли на каблуках и шляпу с большими полями. Несомненно, когда-то дама была красивой и даже прекрасной, но, увы, ничто не вечно, а красота особенно. Некогда милое лицо нынче было испещрено морщинами, причем так густо, что казалось, будто покрыто густой паутиной. Жаль, нельзя стереть эту паутину губкой и вновь обрести молодость. Однако женщина пыталась молодиться при помощи губной помады, румян и туши. Но всему свое время. Лет тридцать назад вызывающий макияж ее бы красил, сейчас уродовал. Ее лицо напоминало разукрашенную яркими красками посмертную маску и вызывало печальную улыбку.