Роковая ночь
Шрифт:
И она бы и не кинулась спасать бедного одурманенного какими-то непонятными духами Архангельской Туманова, если бы не обида на его суровую отповедь, которую считала несправедливой.
Что она, в конце концов, для себя что ли старалась? Она же стояла на страже репутации компании! И контракт будет подписан в том виде, который ее устроит! Она еще устроит всем показательные выступления! И все-таки как же хочется насолить Туманову! Ну где-нибудь по мелочи, не по крупному, конечно, ведь уходить с такой должности как у нее только дурак додумается.
Но вот позвонить жене Туманова, да пожаловаться
Ларису Жанна знала еще со студенческой скамьи. Они вместе начинали грызть гранит науки, но вскоре Ларису больше стала интересовать наука, а точнее индустрия красоты да тусовки, куда она и подалась со своим неоконченным высшим, и никакие уговоры и даже угрозы родителей не подействовали, избалованной красивой девочке никто не указ, ни родители, ни друзья, ни муж.
Солнце заливало его кабинет. Настроение было петь и танцевать. Он посмотрел на зазвонивший телефон, увидел Катькин номер, с улыбкой ответил:
— Привет!
— Привет, — услышал он в ответ растерянный голос.
Она помолчала. И одно это молчание резануло его сердце предчувствием чего-то плохого.
— Что…? — хотел спросить он.
— Ты… — начала она, и оба снова замолчали.
Она глубоко вздохнула. Он уже знал эту ее привычку, так вздыхать перед чем-то, чего она боится.
Он замер в ожидании неотвратимого, вся кровь отлила и, казалось, сердце перестало биться. Он почувствовал это что-то, черную дыру, нависшую над ними, и ее вздох на том конце, перед тем как эта черная дыра поглотит и его.
— Ты… женат? — спросила она ровным голосом. Так, как будто это ее не касалось. А у него волосы встали дыбом на затылке. Он ожидал чего угодно, только не этого.
— Я… — начал было он, пытаясь понять, что ей известно, от кого, просчитать в долю секунды, что сейчас он может сказать, так чтобы не разрушить то, что между ними возникло.
— Да или нет? — переспросила она холодным отстраненным тоном, уже получив ответ на свой вопрос по его тону, и в трубке опять наступила тишина.
Он понял, что откровенно врать сейчас не лучший вариант.
— Да, но…послушай, — начал говорить он все быстрее и быстрее, чтобы успеть донести до нее, пока черная дыра не схлопнулась, накрывая обоих. — Но я… мы не живем вместе… я в процессе развода…
И только тут он понял, что уже разговаривает с пустотой. Ее уже не было на том конце. Услышала ли она то, что он хотел донести до нее, выкрикивая слова? Скорее всего нет. Он со всей силы запустил телефон в стену и какое-то время тупо смотрел на него. На шум заглянула Александра.
— Будь добра, пригласи Игоря ко мне, — уже придя в себя, поднимая телефон с пола, вежливо и спокойно попросил он.
Он еще не успел положить телефон на стол, как словно по мановению волшебной палочки в дверях вырос Игорь:
— Ну и чего мы тут вытворяем?
— Да вот, проверяю правдивость рекламы, — кивнул Роман на мобильный телефон. — Таки правда, не обманули, сволочи, действительно не разбился.
— А-а-а, — притворно понимающе протянул Игорь, поддерживая заданный тон, пытался понять, что случилось. — Ну, нужное дело, пошвыряться телефонами!
— Ты ничего не говорил Кате о том, что я все еще женат? — спросил в лоб, как всегда при таких вопросах, пристально прочитывая каждое мимолетное движение на лице собеседника. Официально об изменившемся статусе их отношений объявлено не было. Даже Игорю он об этом не говорил. Хотя понимал, что все в офисе догадываются, но не считал свою личную жизнь достоянием офиса. Когда будет нужно или когда будет повод, он даст понять, что нашел женщину своей жизни.
— О как! — протянул Игорь, присаживаясь в кресло напротив Романа. Он прекрасно знал, что отвечать «да» или «нет» на заданный вопрос не имеет смысла, Роман моментально прочтет ответ на его лице. Так и случилось.
— Ну и кто? Кому это нужно было? — предлагая порассуждать, спросил Роман. Тем самым как будто извиняясь за то, что допустил мысль о такой бестактности со стороны друга. Игорь принял извинения тем, что пододвинулся поближе к столу и начал выдвигать теории. Мужчинам не нужны были слова, чтобы извиниться, они извинялись и прощали, не унижая друг друга банальными словами.
Она не могла думать, не могла дышать, не могла ничего. Она медленно опустила телефон, медленно села в кресло, потому что до этого от напряжения не могла оставаться в сидячем положении. Сейчас она могла только смотреть в одну точку, долго. Сколько времени прошло, она не могла бы сказать. Первое ощущение из этого мира была боль от ногтей впившихся в ладони. Она с удивлением посмотрела на сине-бардовые полумесяцы на ладонях, потерла их на одной руке пальцем другой, усмехнулась и, приняв решение, вышла из кабинета.
— Я буду дома, — бросила она на ходу Андрею, и сама испугалась своего старушечьего голоса.
Она не слышала, что он говорил ей в след, повторяя только:
— Не волнует!
Она позволила себе почувствовать боль, только переступив порог дома и закрыв дверь.
Вот тогда можно было отпустить все натянутые до предела нервы, с помощью которых она держалась всю дорогу домой. Можно было отпустить заморозку сердца, она неимоверным усилием воли заморозила его так, что на том месте не чувствовалось ничего, только пустота, как будто сердца не было вообще. А потом как после анастезии, боль накрыла с головой, она услышала свой вой и стон:
— Дура!!! Ой, какая же я дура! Идиотка! Кретинка! Сама виновата, — зло выговаривала она, глядя на себя в зеркало, красные от слез опухшие глаза, искривленные губы, — Так тебе и надо, нечего верить! Сколько раз это было! Так и не выучила этот урок! Раз такая идиотка — получай!
Память услужливо подсовывала фразы из телефонного разговора с его женой:
Квартира оказывается служебная, вот почему она показалась ей такой пустой, нежилой. А она-то, идиотка, думала, все потому что он много работает, поэтому не уделяет много внимания квартире.