Роковая ошибка
Шрифт:
В половине девятого она сидела за столом с закрытыми глазами, когда заработал интерком. Не вставая с места и не открывая глаз, она дотянулась до аппарата и нажала кнопку.
— Да? — устало спросила девушка.
— Трейси, — донесся до нее голос Питера, — шкипер спускается к вам. С ним случилось небольшое ЧП.
В Трейси тут же пробудился профессионал, и она моментально выпрямилась:
— Что именно?
— Осколком падающего стекла ему порезало лоб. Выглядит довольно серьезно.
Чаще всего раны на голове выглядели гораздо серьезнее, чем на самом
— Спасибо за звонок, я успею подготовиться.
«Скорей бы пришел Джо», — думала Трейси, готовясь принять пациента. После прошедшей ночи ей совсем не хотелось оказаться наедине с Ли, но на часах было только без двадцати пяти минут девять, а санитар редко приходил раньше положенного времени.
Трейси как следует вымыла руки и была готова, когда в кабинет вошел капитан. Он прижимал скомканное полотенце к ране на лбу, которая шла диагонально от правой брови к волосам. Кровь сочилась тонкой струйкой, но темные пятна, оставшиеся спереди на кителе, свидетельствовали о том, что сначала кровотечение было очень обильным.
— Вы можете остановить кровотечение? — коротко спросил он. — У меня много работы.
Трейси молча указала на стул, подождала, пока он сядет, и, собравшись с духом, приблизилась, стараясь не думать об их последнем разговоре. Избегая встречаться с Ли глазами, она повернула его голову к свету и внимательно осмотрела рану, слегка нажимая вдоль пореза пальцами, чтобы проверить, не осталось ли там осколков стекла.
— Как это случилось? — спросила она.
Ответ был кратким, без подробностей:
— Разбилось зеркало. Каково ваше заключение, доктор?
— Рана глубокая. Мне придется зашить ее.
— Значит, зашейте, — спокойно отозвался капитан. — Мне нужно вернуться на мостик.
Все время, пока она готовила нити для сшивания раны, Трейси чувствовала на себе его взгляд. Ее обычно ловкие пальцы не желали слушаться; рот она плотно сжала, сражаясь с тошнотой. Как бы отвратительно она себя ни чувствовала, но скорее умрет, чем уронит достоинство и позволит тошноте одолеть себя перед этим циничным взглядом, яростно говорила себе девушка, моргая, чтобы избавиться от невольно наворачивающихся слез.
— Вы не пытались пожевать сухое печенье? — нарушая тишину, спросил Ли. — Это часто помогает.
Девушка застыла на месте.
— Со мной все в порядке, — коротко ответила она. — Мне ничего не нужно.
Ли хмыкнул:
— Не лгите! Нет ничего хуже, когда тошнит на пустой желудок. Вам было плохо всю ночь?
Трейси поглядела на него, убедилась, что он говорит без насмешки, и немного успокоилась.
— Большую часть, — призналась она. — Я думала, что уже привыкла к морской качке, пока не началась эта маленькая заварушка.
— Эта, как вы выразились, маленькая заварушка, — сухо проговорил он, — на несколько часов может уложить в койку даже опытного моряка. И вам там надо было оставаться до тех пор, пока организм не приспособится. Серджент бы сам справился — конечно, за исключением серьезных случаев.
Неожиданно проявленная забота разоружила
— Капитан, пациент здесь вы, не забыли? — Она установила сбоку от него столик на колесиках, поставила на него поднос и взяла кусочек ваты.
— Думаю, это займет не много времени. Сейчас будет щипать… — Она охнула, потеряв равновесие на резко качнувшемся полу, и полетела вперед, инстинктивно ухватившись за широкие плечи; он поддержал ее за талию.
Их взгляды встретились, и сердце девушки бешено застучало, когда в его глазах она внезапно увидела отражение собственных чувств — осознание того, как близко они оказались друг от друга.
В смятении Трейси отпрянула от него:
— Извините. Я… потеряла равновесие.
Ставни захлопнулись снова, скрыв его мысли и заставив ее гадать, не привиделся ли ей этот взгляд всего секунду назад.
— Я так и понял, — ровным голосом отозвался он. — В следующий раз я успею вас поддержать. Продолжим?
Впоследствии Трейси не смогла бы сказать, как ей удалось выдержать следующие мгновения. С чувством, очень похожим на отчаяние, она сконцентрировала внимание на нескольких квадратных сантиметрах лба непосредственно под своими пальцами, накладывая шов в перерывах между волнами, раскачивающими судно. Повторяющиеся движения хирургической иглы с шелковой нитью она мысленно сопровождала словами: внутрь — наружу, внутрь — наружу, завязать — обрезать.
Наконец шов был наложен. Чтобы предохранить рану от грязи, Трейси забинтовала ее.
— Ну вот и все, — проговорила она. — Пластическими операциями я не занимаюсь, но шрам будет почти не виден.
Неожиданно он широко улыбнулся и сразу стал моложе:
— Вы хотите сказать, что я останусь неизуродованным? Приятно слышать. А когда можно будет снять швы?
Поддерживая разговор в том же тоне, она сказала:
— Типично мужское нетерпение. В вашем случае хватит четырех дней.
— Почему в моем случае?
— Потому что вы человек крепкий и здоровый, а значит, рана ваша заживет быстро, — отрывисто ответила Трейси. — Только не мочите ее.
— Хорошо, доктор, — с шутливой серьезностью согласился он и направился к двери, но на пороге приостановился и прежним, властным, голосом капитана Гаррата, которому подчинялись и корабль, и все, кто на нем работал, объявил: — Я пришлю вам сюда стюарда с крекерами. Постарайтесь съесть несколько штук.
К большому облегчению Трейси, сороковые широты не устроили им особых сюрпризов в виде штормов. Второго декабря они пересекли Антарктическое схождение меридианов, отмеченное резким понижением температуры начиная с конца тридцатых широт. Вид двух первых дрейфующих льдин совершенно неожиданно взволновал ее, хотя они были небольшими и ничего особенного собой не представляли. Теперь «Звезда» повернулась правым бортом к острову Буве, отреагировав на информацию, полученную по радио от китобойных судов, высланных вперед и бороздящих океан в поисках китов. Корабль словно пронизало электрическим током, всех охватило возбуждение в предвкушении работы.