Роковая роль
Шрифт:
И лампочка вкручена намного более сильная, чем раньше, отчего кабинет сразу стал уютнее.
Войдя, я присела на диван, рядом с Сашкой. Буров плеснул в бокальчик, предназначенный для меня, из двухлитровой пластиковой бутылки с пивной этикеткой. Напиток, однако не пенился, и остро запахло коньяком. Мужчины взяли свою посуду с табуретки, выполнявшей роль сервировочного столика, и Стеценко произнес:
— Вот, нас выпить пригласили…
Я взяла свой бокал и заглянула в него.
— Не беспокойтесь,
— С подъездных путей? — поинтересовалась я.
Буров кивнул.
— Это меня угостили.
Я вздохнула. Коньяк пах очень хорошо, чувствовалось, что продукт качественный; хоть я и не люблю крепкие напитки, но немного в них разбираюсь.
Только если я сейчас выпью, боль в желудке станет совсем невыносимой.
— Я без закуски не могу, — жалобно сказала я.
— Ох, Маша, — покачал головой Стеценко, который знал все мои пристрастия, но не упускал случая подколоть. — Тонкие ценители коньяк ничем не закусывают, это моветон — заедать такой напиток колбасой. Только в крайних случаях к коньяку подаются дорогие конфеты…
— Дорогих конфет нету, — мрачно сказал Буров. — А вот колбаса есть.
Будете?
— Буду, — решительно согласилась я. — А тонкие ценители могут встать и выйти, если им западло смотреть, как коньяк закусывают.
— Конечно, — хмыкнул Стеценко, — чего ожидать от женщины, которая пиво со льдом пьет!
— Скажите, пожалуйста! А кто меня научил?
Буров испуганно переводил глаза с меня на Сашку, приняв нашу перепалку всерьез.
— Колбасу-то дадут? — поторопила я его.
Он кивнул, поднялся и полез в шкаф, в котором в бытность Кужерова навалом хранились форменные ботинки, пивные бутылки и старые газеты. Краем глаза я заглянула в открытые дверцы. Теперь в шкафу царил идеальный порядок. Засаленная бумага, устилавшая полки, была безжалостно выброшена, шкаф, по-моему, даже помыт. На верхней полке стояла чайная посуда, с заварочным чайником и сахарницей, на второй сверху полке лежало аккуратно свернутое шерстяное одеяло и постельное белье. Я восхитилась тем, как основательно подошел новый оперативник к проблеме дежурств. Чистое белье на дежурной койке — это высший аристократизм. Вот тебе и деревня…
Буров тем временем достал с полки, где стоял сервиз, пластиковую коробочку, в которой находился кусок твердокопченой колбаски, булочка и одноразовая упаковка маслица, такой дорожный вариант.
— Пардон, я сразу не предложил чаю, не догадался, — он сноровисто расставил перед нами чашки, разрезал булочку на несколько частей и разложил на тарелочке колбасу. На табуретке появились пакетики с чаем, и почти сразу зашумел неведомо когда включенный хозяином электрический чайник. Мы с Сашкой изумленно взирали на эту скатерть-самобранку. Наконец Буров разлил нам по чашкам
— Ну? Выпьем?
Мы с Сашкой послушно глотнули коньяку, и я почувствовала, что, вопреки моим опасениям, желудку полегчало. И даже острый голод отступил, но кусочек колбасы я все же взяла. Сашка укоризненно покачал головой.
— Фи, — сказал он, поднял бокал и для большей убедительности отставил мизинец.
— Ты когда ел? — агрессивно спросила я Сашку, запихивая в рот колбасу. — А я утром. И не надо намекать, что я толстая, или что приличий не знаю.
— Да я, собственно… — начал было Сашка, но замолчал и стал смаковать коньяк.
Буров внимательно посмотрел на него, а потом на меня.
— Ребята, вы не поссорились?
— Не обращайте внимания, — сказала я. — У нас текущие разборки.
Буров пожал плечами. Чувствовалось, что он хочет еще что-то спросить, но не решается. Помолчав, он снова поднял свой бокал.
— Ну, за знакомство.
— А ты тут недавно? — спросил Сашка, проглотив коньяк. — Что-то я с тобой не встречался.
— Да я из области перевелся. Тут еще никого не знаю. Привыкаю к вашим порядкам.
— Ну и как тебе тут? — Сашка подвинул к нему свой бокал, и Буров плеснул туда еще из пивной бутылки.
— Да так. Необычно.
— А как попал сюда?
Буров замялся. Я незаметно взглянула на часы. Полвторого.
— А вы дежурите, что ли, сегодня?
Буров покачал головой.
— Нет.
— А домой не торопитесь?
Он как-то странно посмотрел на меня и промолчал, стал греть в руках бокал с остатками коньяка. Потом глотнул, и глядя в сторону, заметил:
— Но ведь и вы не торопитесь…
— Завтра суббота, — сказал Сашка. — Можно отоспаться.
— А дома вас не ждут? — как-то слишком безразлично спросил Буров, делая вид, что наслаждается коньячным запахом.
— А тебя? — ответил Сашка вопросом на вопрос. — Или ты еще своих не привез?
Вопрос был обоснованный, поскольку на пальце у Бурова светилось обручальное кольцо.
Буров вдруг помрачнел еще больше. Все-таки он был удивительно неулыбчивый, какой-то погруженный в свои мысли, отрешенный.
— Ладно, ребята, пейте чай, — сказал он, и откусил от булочки. Энергично запив ее чаем, он стал жевать, причем было очень заметно, что есть ему совершенно не хочется. Ну ладно, не желает говорить о себе — не надо. Раз перевелся, значит, надо было сменить обстановку. Наверное, со скандалом развелся, городок маленький, все пальцами показывали, вот и сбежал от греха подальше. Интересно, в маленьких городках оперативники тоже сутками на работе пропадают? Или там полегче? Из-за чего у него с женой разладилось — из-за ночных засад или из-за грошовой зарплаты?